В марте 2013 года исполняется 150 лет со дня рождения выпускника и сотрудника Императорского Санкт-Петербургского университета, выдающегося ученого, академика Владимира Ивановича Вернадского (1863–1945). Он заслужил мировое признание как мыслитель, естествоиспытатель, минералог и кристаллограф, основоположник геохимии, биогеохимии, радиогеологии и учения о биосфере, как историк науки, организатор многих научных учреждений. Он не только оставил богатейшее научное наследие, создал отечественную научную школу, но и являлся просветителем, деятелем культуры, неутомимым поборником развития университетского образования в России.

Семья

И.В.Вернадский (1821–1884) — отец В.И. Вернадского. 1860 год

А.П.Вернадская (Константинович) — мать В.И.Вернадского

Формирование мировоззрения будущего академика, его взглядов на роль высшей школы в развитии национальной культуры происходило во многом благодаря воспитанию и восприятию им семейных традиций.

Владимир Вернадский родился 28 февраля (12 марта) 1863 года в Петербурге в дворянской семье. Его отец, Иван Васильевич Вернадский, блестяще окончил Киевский университет св. Владимира со степенью кандидата философии, получив за выпускное сочинение золотую медаль. Стажировался в Германии, Франции и Англии. Совет Киевского университета в 1849 году удостоил его степени доктора исторических наук, политической экономии и статистики и должности экстраординарного профессора, а в 1850 году он перешел на службу в Московский университет, затем преподавал в должности профессора в Петербурге, в Главном педагогическом институте, а после его закрытия — в Императорском Александровском лицее. С 1856  до 1867 года он служил чиновником особых поручений V класса при министерстве внутренних дел, будучи членом Центрального статистического комитета и различных комиссий, представителем министерства на Статистическом конгрессе в Вене в 1857 году. Он состоял действительным членом Русского географического общества, Московского общества сельского хозяйства, почетным членом Вольного экономического  и Лондонского статистического обществ, членом-корреспондентом Центральной статистической комиссии в Брюсселе. Иван Васильевич окончил службу в чине тайного советника, имел множество наград и благодарностей от императора.

Мать Вернадского, Анна Петровна Константинович, получила образование в Петербурге; имея хорошие музыкальные способности, она пела в хоре при бесплатной музыкальной школе, организованной в 1862 году М.А.Балакиревым и являвшейся центром пропаганды русской музыки.

Детство Владимира Вернад­ского прошло на Украине. В 1873 году Владимир Вернадский поступил в Харьковскую гимназию, после окончания им первого класса семья Вернадских совершила путешествие за границу, посетив Вену, Прагу, Дрезден, Венецию. В 1876 году семья вернулась в Петербург, и учение было продолжено в Петербургской классической гимназии. Во время службы в Петербурге Иван Васильевич открыл издательскую фирму «Славянская печатня» и книжный магазин на Невском проспекте, что позволило Владимиру знакомиться с разнообразной новейшей литературой. Мальчик самостоятельно изучал европейские языки, много читал, увлекаясь естествознанием, в старших классах изучал труды А. фон Гумбольдта, но в первой самостоятельной работе обратился к истории славян. В воспоминаниях он отмечал, что был замкнутым подростком, «с очень своей, скрытой от всех жизнью».

В университете

В.И.Вернадский-гимназист. 1875 год

В 1881 году Владимир Иванович Вернадский был зачислен студентом естественного отделения физико-математического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. «Университет имел для нас всех огромное значение. Он впервые дал свободный выход той огромной внутренней жизни, какая кипела в нас и не могла проявляться в затхлых рамках гимназии. Выход в университет был для нас действительно духовным освобождением.

Петербургский университет того времени в физико-математическом факультете, на его естественном отделении, был блестящим. Менделеев, Меншуткин, Бекетов, Докучаев, Фаминцын, М.Богданов, Вагнер, Сеченов, Овсянников, Косты­чев, Иностранцев, Воейков, Петрушевский, Бутлеров, Коно­валов оставили глубокий след в истории естествознания в России. На лекциях многих из них — на первом курсе на лекциях Менделеева, Бекетова, Докучаева — открылся перед нами новый мир, и мы все бросились страстно и энергично в научную работу, к которой мы были так несистематично и неполно подготовлены прошлой жизнью», — вспоминал Вернадский позднее.

Владимир Вернадский в течение первых двух лет учебы в университете слушал лекции не только на естественном, но и на математическом отделении физико-математического факультета, а также посещал отдельные лекции по истории и филологии.

Большое влияние на будущего ученого оказали научные взгляды Д.И.Менделеева, читавшего неорганическую химию, которому он позднее посвятил очерк (1916). По воспоминанию Вернадского, будучи человеком умеренных, скорее консервативных политических взглядов, Менделеев больше, чем кто-либо, возбуждал в слушателях «дух свободы и оппозиционного настроения». Впечатления от общения с Менделеевым оказались незабываемыми, чрезвычайно значимыми и ценными для Вернадского. «Ярко и красиво, образно и сильно рисовал он перед нами бесконечную область точного знания, его значение в жизни и в развитии человечества, ничтожность, ненужность и вред того гимназического образования, которое душило нас в течение долгих лет нашего детства и юности. На его лекциях мы как бы освобождались от тисков, входили в новый, чудный мир, и в переполненной 7-й аудитории Дмитрий Иванович, подымая нас и возбуждая глубочайшие стремления человеческой личности к знанию и к его активному приложению, в очень многих возбуждал такие логические выводы и настроения, которые были далеки от него самого».

В.В.Докучаев

Вернадский во время учебы в университете стал свидетелем формирования целой естественнонаучной школы под руководством В.В.Докучаева, заведовавшего в 1884–1897 годы кафедрой минералогии, создания им научного (генетического) почвоведения. Уже с 1882 года Вернадский занимался исследованиями в минералогическом кабинете и лабораториях кафедры минералогии. С третьего курса по предложению В.В.Докучаева он стал специализироваться по минералогии и кристаллографии.

В студенческие годы он участвовал в научных исследованиях Докучаева, например, в 1884 году — в комплексной почвоведческой Нижегородской экспедиции 1882–1887 годов, организованной им на средства земства. В ходе экспедиции применялась новая методика исследований, разработанная им и его сотрудниками, благодаря чему сформировались новые кадры почвоведов. За это время Вернадский сделал интересные наблюдения и в результате написал две первые студенческие научные работы, посвященные описанию обнажения около Нижнего Новгорода и его ископаемых и наблюдениям над жилищами степных сурков. Кроме него, в экспедиции участвовали и другие студенты: П.А.Земятченский, Н.М.Сибирцев и А.Р.Ферхмин.

В.И.Вернадский хорошо знал многих непосредственных учеников Докучаева, принадлежавших к «блестящему и мощному» кругу «докучаевцев», например В.П.Амалицкого Г.Н.Высоцкого, К.Д.Глинку, П.А.Земятченского, А.Н.Краснова, Ф.Ю.Левинсон-Лессинга, Н.М.Сибирцева, А.Р.Ферх­мина. По словам Вернадского, позднее работа этих ученых зародила в России в 1870–1890-х годах большое научное движение, получившее мировое признание в 1920-х годах. Некоторым из них он посвятил очерки. Так, в очерке о своем друге А.Н.Краснове он так определил роль исследований того времени в формировании новых научных направлений: «Влияние В.В.Докучаева и А.Н.Бекетова, шедшая в это время при Петербургском университете творческая работа в области изучения почв и создания нового направления в почвоведении, исследования живой природы в тесной связи с историей Земли, с характером ее почвенного покрова, определили уклад его научных исканий». Ценным для него оказалось и общение с П.А.Земятченским. Вернадского восхищал его «блестящий жизненный путь творческой научной работы и достижения его исканий». Он высоко ценил необыкновенную широту круга интересов коллеги, далеко выходивших за пределы науки: общественная жизнь, искусство, вопросы философии и религии, знание нескольких иностранных языков. Вернадский отмечал самостоятельность и оригинальность его понимания явлений жизни, дружескую верность.

Удивительно, что уже тогда Владимир широко осмысливал глобальное значение науки. 12 мая 1884 года он записал в дневнике: «Ставя целью развитие человечества, мы видим, что оно достигается разными средствами и одно из них — наука. Наука доставляет сама такое обширное удовольствие, она приносит такую большую пользу, что можно было бы, казалось, остаться деятелем одной чистой науки. Это было бы приятнее. Но так оно было бы, если бы можно было заставить себя не вдумываться за пределы узкого круга специальности. Когда теряется мировоззрение, с ним теряется высшее, осмысленное удовольствие, доставляемое наукой, и остаются отдельные микроскопические радости. Чувство долга и стремление к идеалу завладевают человеком, смотрящим на науку обширным взглядом, а не взглядом специалиста, не видящего ничего за пределами своей специальности и мнящего себя ученым».

Студенческое братство

В годы учебы в университете В.И.Вернадский активно участвовал в студенческой жизни. Он был избран председателем объединенных землячеств университета. В 1882 году Вернадский поддержал товарищей в общестуденческой сходке и был арестован, но в тот же день выпущен на свободу. Он был деятельным участником Студенческого научно-литературного общества, созданного в 1882 году по инициативе профессора истории русской словесности О.Ф.Миллера. Общество объединило около четырехсот студентов, проявлявших углубленный интерес к научным и литературным занятиям. Члены этого студенческого товарищества чаще всего встречались в аудитории ботанического кабинета, предоставленной ректором А.Н.Бекетовым, находившейся в отдельном небольшом здании, в Ботаническом саду университета. Дважды в месяц здесь читались доклады и проходили диспуты, в непринужденной обстановке обсуждались разнообразные вопросы, глубоко волновавшие молодых людей того времени. Деятельностью Научно-литературного общества руководил Научный совет; Вернадский был избран его членом и вел «секцию» минералогии. Его собственными первыми научными докладами стали реферат по книге А.Клоссовского «Успехи современной метеорологии» и доклад о разделении сред с демонстрацией химических опытов. В круг интересов членов общества входило и отечествоведение, в нем изучались природные и человеческие ресурсы России. Владимир Вернадский продолжая участвовать в заседаниях Научно-литературного общества и после окончания университета.

Д.И.Менделеев. 1887 год

В то время в университете сложился дружеский кружок, который позже стал именоваться «братством», сблизивший молодых людей, участвовавших в работе Научно-литературного общества и имевших общие жизненные интересы и убеждения. В это «братство», кроме Владимира Вернадского, вошли братья Сергей и Федор Ольденбурги, Александр Корнилов, Иван Гревс, Андрей Краснов, Николай Ушинский, Дмитрий Шаховской — товарищи Вернадского на протяжении многих лет, среди них — многие будущие известные ученые. Нравственные идеалы «братства» сложились во многом под воздействием произведений Л.Н.Толстого, учением которого Вернадский увлекся в юности и с которым он и его товарищи неоднократно встречались. Важнейшими принципами своей жизни юноши считали усиленный труд, скромность в потребностях, внимание к чужим бедам. Примечательно, что этим принципам они остались верны на протяжении всей жизни. Дружеские отношения между членами кружка сохранялись на протяжении тридцати с лишним лет. Так, например, спустя много лет, С.Ф.Ольденбург, будучи непременным секретарем Академии наук, в 1926 году сумел убедить Вернадского вернуться в Россию из эмиграции. Позднее в записках «Что было» Вернадский отмечал, что университетские годы ассоциировались у него именно с дружеским «братством».

При участии Вернадского в 1884 году возник особый студенческий кружок, члены которого стремились к распространению просвещения среди народа. Он и его товарищи полагали, что существуют «два коренных вопроса народной жизни»: экономическое и духовное развитие народа. Вернадский в мае 1884 года сформулировал идейную программу этого кружка: «Общей идеей нашей должно быть то, что народ должен понимать свои силы и права, должно быть то, чтобы приводить народ к сознанию, что надо ему самому управлять собой. Стараться доставить народу ряд практически необходимых и важных сведений, пытаться направить его мысли и убедить его в его силах. <…> Стараться распространить в народе научное мировоззрение; дать ему верное представление о том, в каком положении он находится в государстве и чем он должен быть; доставить ему сведения, необходимые как в обыденных делах, так и в жизни». Кружок ставил перед собой следующие задачи: изучение состояния народного просвещения в России и Западной Европе и знание правительственных мер в этой сфере; распространение народного образования; организация народных библиотек, куда бы могли входить книги по всем вопросам, волнующим народ и имеющим практическое значение, в том числе по землевладению, географии, отечественной истории, книги, содержащие разъяснение народных прав, изложение разных вероучений, книги о природе. Вернадский тогда высказывал убеждение в том, что школа вообще должна «приготовлять человека к вполне гражданской жизни». К кружку примкнула группа девушек, занимавшихся изданием и распространением литературы для народа (среди них была Наталья Егоровна Старицкая, вскоре ставшая женой Вернадского).

В годы учебы в университете Вернадский сотрудничал в Петербургском комитете грамотности и в издательстве Л.Н.Толстого «Посредник», выпускавшем научно-популярные и беллетристические книги для народа. В июне 1886 года, находясь в имении Вернадовка, Владимир отметил в дневнике, что в Комитете грамотности необходимо вновь поднять вопрос о библиотеках и читальнях, поскольку Комитет почти прекратил рассылку биб-лиотечек, и предлагал конкретные меры: образовать фонд, основу которого могли бы составить средства, полученные от чтения публичных лекций, а также показать важность этой проблемы как самому Комитету, так и печати.

Заметим, что спустя многие годы в письме к Толстому от 9 июня 1901 года, Вернадский говорил о большом значении его личности и  творчества для своей жизни: «Глубокоуважаемый Лев Николаевич, позвольте от моей жены и меня выразить Вам чувство нашего глубокого волнения при вести о Вашей болезни и чувство сердечной искренней радости нашей, когда мы узнали о её благополучном течении. Нам редко приходится видеть Вас, но мы сохраняем самое сильное и дорогое нам впечатление от всякого свидания с Вами и с глубоким, искренним сочувствием всегда следим и считаемся с мнением Вашим и Вашей деятельностью. Хотя мы во многом придерживаемся других взглядов и мнений, чем какие охватывают Вас, но не бесследно прошли и проходят в нашей духовной жизни Ваши стремления высказать правду, как Вы её понимаете. С чувством горячей любви и искреннего, самого высокого уважения привыкли мы издавна относиться к Вам, и потому я решаюсь послать Вам эти несколько строк, выражающих наше чувство. Мы верим и надеемся, что еще долго дано Вам будет жить среди нас — Ваша мысль и Ваша жизнь так нужны всем, желающим искренно понять Истину, которая Вам так дорога».

Профессор А.А.Иностранцев ведет занятие в Минералогическом кабинете Санкт-Петербургского университета

В 1885 году Владимир Вернадский окончил Петербургский университет со степенью кандидата естественных наук. Тема его кандидатского сочинения — «О физических свойствах изоморфных смесей». Еще за год до окончания курса он получил от преподавателя кафедры минералогии С.Ф.Глинки предложение остаться в университете при Минералогическом кабинете. После окончания университета В.И.Вернадский был утвержден в должности хранителя (консерватора) Минералогического кабинета и занимал эту должность до 1890 года. Он провел большую работу по упорядочению и пополнению минералогических коллекций. Кроме того, он редактировал университетские лекции В.В.Докучаева. В 1886 году он стал членом Петербургского общества естествоиспытателей, а в следующем году — членом Вольного экономического общества. В начале 1887 года он сдал магистерские экзамены по минералогии, геологии и аналитической химии.

В то время, как видно из дневниковых записей за июнь 1887 года, находясь только в начале научного пути, Вернадский серьезно задумывался о сущности и предназначении университетов как центров, «где бы охранялось искание правды, любовь к науке, прогрессу, человечеству, где бы возбуждалось и поддерживалось стремление к общей работе, сознание общей связи <…> со всем человечеством». Он осознавал единство науки для всех народов и сословий, преемственность ее достижений и сохранение исторической памяти о них. Университеты, по мысли Вернадского, призваны оказывать влияние на общество, лекции в них должны быть подобны проповеди, для чего необходимы хорошие ораторы, профессора, владеющие живым, свободным и действенным словом, верящие «всей душой» в то, о чем говорят, и передающие свои веру, знания и стремления слушателям.

За границей

Студенты Санкт-Петербургского университета. Слева направо лежат: Александр Корнилов, Сергей Ольденбург, Александр Обольянинов; сидят: Михаил Харламов, Николай Ушинский, Владимир Вернадский, стоят: князь Дмитрий Шаховской, Андрей Краснов, Сергей Крыжановский, Федор Ольдербург. 1884 год

Владимир Вернадский (стоит) с университетскими друзьями Андреем Красновым (слева) и Евгением Ремезовым после сдачи экзамена Д.И.Менделееву. 1882 год

Весной 1888 года В.И.Вернадский был командирован Петербургским университетом на два года за границу (Италию, Германию, Францию, Англию, Швейцарию). Он работал в химических и кристаллографических лабораториях, совершал геологические экспедиции, знакомился с новейшей научной и философской литературой и разнообразными музейными собраниями: стажировался в Мюнхене, у кристаллографа П.Грота, и в Парижской горной школе у Л.Ле Шателье, а также у Фердинанда Фуке в Коллеж де Франс. Он участвовал в Международном геологическом конгрессе в Лондоне и был избран членом-корреспондентом Британской ассоциации наук, а в 1889 году —  членом Французского минералогического общества.

В августе 1888 года он так описывал свои впечатления от пребывания в Цюрихе и знакомства с его интеллектуальной жизнью, сопоставляя местный политехникум и свою alma mater: «Очень недурно отстроенный и вообще очень и очень миленький городок, Цюрих как бы то ни было должен быть дорог русскому, который не чужд тех умственных движений, которыми жило или живет русское общество. Какие бы излишества ни происходили в том движении и среди тех людей, которых называют “цюрихскими студентами” или “студентками”, все это движение все-таки носит характер страстного, горячего движения людей к знанию, приобретая это знание из-за той [нестойкой] стены, какой окружено его получение условиями жизни или управления на родине. И в это тяжелое время (а теперь наступили еще более тяжелые времена, еще труднее добиваться знания, учиться) многие русские люди нашли приют в Цюрихе, где им был открыт доступ к тому образованию, которое было недоступно им на родине. Меня поразило в Цюрихе, как часто слышу я русскую речь: в музеях, на улице не раз слышится русский говор, вечером несутся русские студенческие песни. По-видимому, теперь сюда съехалось еще больше русских, они приехали раньше, так как гимназии окончились теперь только, и ждут начала лекций; да этого и надо было ожидать при затруднениях, какие поставлены теперь получению образования. Очень бы было интересно проверить это впечатление — верно ли оно? Цюрихский политехникум по устройству своих музеев, лабораторий несравненно больше и лучше поставлен, чем Петербургский университет, а Петербургский университет в этом отношении [почти] богаче всех других. Мне представляется, что в сильной степени здесь зависит всё от того самоуправления, какое предоставлено Цюрихскому политехникуму и университету и от малой доли бюрократичности в их управлении».

В 1889 году Вернадский участвовал во Всемирной выставке в Париже, где демонстрировались достижения русского почвоведения. По просьбе своего учителя В.В.Докучаева, он как его поверенный представлял там его обширную почвенную коллекцию, организовывал ее экспонирование и затем работал в качестве научного консультанта почвоведческого отдела русского павильона в течение всей выставки. Почвенная коллекция Докучаева вызвала большой резонанс в европейском научном мире и получила Золотую медаль этой Всемирной выставки.

Магистерская диссертация

В 1889 году Вернадский получил от известного русского геолога А.П.Павлова приглашение работать в Московском университете. Вернувшись в Россию, молодой ученый участвовал в другой знаменитой почвенной экспедиции В.В.Докучаева, по геолого-почвенному описанию Полтавской губернии, и часть маршрута они прошли вместе.

С сентября 1890 года В.И.Вернадский перешел на работу в Московский университет в качестве приват-доцента кафедры минералогии и исполняющего обязанности хранителя минералогического кабинета (в должности хранителя он был утвержден в 1892 году). Условия работы оказались непростыми. Трудно было доставать нужные для работы книги, и ученый сетовал на то, что в университетской библиотеке нет самого необходимого и важного, и интересовавший его отдел не пополнялся целыми десятилетиями. Это обстоятельство его удивляло, ибо он считал университеты царством мысли с сильными научными традициями.

27 октября 1891 года в Петербургском университете состоялась защита магистерской диссертации В.И.Вернадского, посвященной проблемам строения соединений кремния («О группе силлиманита и роли глинозема в силикатах»). Уже в апреле 1891 года от отметил в дневнике: «Диссертация напечатана и вышла. Не чувствую ни радости, никакого особого чувства. Она мне кажется не вполне удачной, но представляется кладущей начало нужной работы. Однако очень недоволен тем, что то, что хочу я доказать в ней, не изложено так полно, чтобы она могла убедить. Она может лишь пробудить мысль. Между тем главное, ценное в убедительности и доказательности».

Защита диссертации подводила итог поре становления Вернадского как ученого под руководством В.В.Докучаева. В 1897 году он писал учителю: «Годы моей молодости, когда под Вашим руководством и при Вашей помощи я приступил к научной работе, тесно связаны с самыми дорогими для меня интересами жизни. И связь между учеником и учителем научной работы есть одна из самых сильных и глубоких». В последнем письме Докучаева к Вернадскому от 30 марта 1901 года уже тяжело больной профессор называл его «бесконечно дорогим, навек незабвенным» и даже «святым» для него человеком.

Впоследствии памяти своего учителя Вернадский посвятил очерк «Страница из истории почвоведения» (1904), в котором отметил, что влияние его идей в области почвоведения и стремлений проявилось и усилилось далеко за пределами России. Именно Докучаев, замечательный, крупный русский ученый, по воспоминанию Вернадского, впервые обратил его внимание на динамическую сторону минералогии, изучение минералов во времени. Главной заслугой Докучаева он считал создание идеи о географическом распределении почв в связи с их генезисом, а также идеи о почве как «особом естественном теле». По наблюдению Вернадского, весь «уклад его мысли» находился под сильным влиянием общественного «возбуждения» и интереса к естествознанию, характерного для 1860-х годов, тесно связанного с этическими и общественными вопросами; именно это обстоятельство и обусловило, по его мнению, блестящий расцвет научной деятельности почти во всех областях естествознания в 1870-е годы Вернадский охарактеризовал личность учителя как тип, который нередко появлялся среди выходцев из народной среды: «Энергичный работник, он умел хотеть и умел достигать своей цели путем личного колоссального труда и путем организации работы других». Он высоко ценил в Докучаеве такие качества, как умение группировать вокруг себя учеников, будить научную мысль и организовывать коллективную работу, искренность во всех начинаниях, внимание к критике, постоянное стремление трудиться для решения общественных, а не только личных задач. Он отмечал, что его суровость, резкость и требовательность отнюдь не препятствовали сохранению близких связей с людьми, даже не разделявшими его взгляды. Вернадским были восприняты и развиты идеи Докучаева о единстве природы Земли и целостности знания.

В науке и научной работе

В.И.Вернадский, начав чтение лекций по минералогии в Московском университете, где некогда преподавал его отец, разработал свой курс лекций, который в известной мере унаследовал от Докучаева, и читал его в университете более 20 лет. Не случайно ученый в начале 1890-х годов пришел к ясному пониманию преемственности в истории человеческой мысли. В августе 1891 года Вернадский, разбирая бумаги покойного отца, нашел среди них и его лекции; в связи с этим отметил в своих записках: «Сколько в них положено работы кропотливой и усидчивой! И какая трудная вещь передать «личность» в курсе. А между тем эта передача — самое главное, самое дорогое, что есть в университетском преподавании. Я понимаю, отчего у заурядных, средних ученых преподавание и курс принимает характер шаблонный. По учебнику читать нетрудно. Но это будет не курс университетский. Мне кажется, в сильной степени эта трудность является результатом малого глубокого знания предмета и отсутствия того живого огня, который называется талантливостью».

Н.Е.Вернадская (Старицкая) — супруга В.И.Вернадского. 1886 год

Вернадский, видя среди студентов Московского университета много энергичных молодых людей, желающих учиться, организовал кружок при Минералогическом кабинете (ныне — Геошкола при МГУ). В университете он, кроме курса по минералогии, читал курс по истории развития естественных наук.

В 1905 году он был избран помощником ректора Московского университета, а также членом Всероссийской лиги просвещения, а в 1906 году — адъюнктом Петербургской Академии наук по минералогии и назначен заведующим минералогическим отделением Геологического музея академии. С этого времени ученый жил попеременно в Петербурге и Москве.

6 апреля 1897 года также в Петербургском университете В.И.Вернадский защитил докторскую диссертацию «Явления скольжения кристаллического вещества». Отзыв о ней написали заслуженный ординарный профессор А.А.Иностранцев и ординарный профессор И.Боргман, отметив ее достоинства: «значительное количество труда, положенное в работу г. Вернадского, обилие собранного материала, весьма интересные данные как выбранные из литературы, так и добытые самим автором, любопытные самостоятельные обобщения». Совет университета утвердил В.И.Вернадского в степени доктора Минералогии и Геогнозии. Вскоре, в 1898 году, он был утвержден в должности экстраординарного профессора Московского университета.

Исследовательская и педагогическая работа Вернадского противоречили политике министерства народного просвещения, и это обстоятельство определило его позицию как ученого и гражданина, о чем свидетельствует его запись в дневнике от 29 октября 1900 года: «И теперь для меня ясна цель — твердая научная работа: она по существу не ладит с бюрократическим университетским строем, но не входя и не тратя сил на борьбу, можно создать живую научную работу и провести здесь в жизни — живую струю не только слежения за наукой, ее обладанием или изложением, но настоящей созидательной работы в научной области». Вернадский позднее вспоминал: «В это время моя научная мысль шла сама собою. Я жил в науке и научной работе, как в своей среде».

Перед грозой

Интенсивную научно-педагогическую работу В.И.Вернадский сочетал с общественно-политической деятельностью. В марте 1906 года он был избран членом Государственного Совета от академической курии (в нее входили также и преподаватели университетов), но в июле подал в отставку в знак протеста против роспуска Государственной Думы. В 1907 году вновь вошел в состав Государственного Совета.

В 1900-е годы В.И.Вернадский являлся одним из лидеров передовой общественности и интеллигенции России в борьбе за университетскую академическую свободу. В стране ужесточался контроль над деятельностью преподавателей, запрещались общественные студенческие организации, либеральные профессора оказались перед угрозой увольнения. Ученый выступал за идеи свободы личности, свободы и искренности мысли, свободы научного поиска.

В.И.Вернадский — автор многочисленных публицистических статей, раскрывающих его понимание специфики и задач университетского образования, высшей школы в России и, в целом, задач народного просвещения.

Диплом В.И.Вернадского об окончании Санкт-Петербургского университета. 1885 год

Так, одна из ранних работ на подобные темы, принадлежащих перу Вернадского, — «Об основаниях университетской реформы» (1901). Задачу необходимых преобразований ученый видел в том, чтобы дать университетам условия для продолжения непрерывной интенсивной научной работы, важной не только для образования новых научных кадров, но и для формирования сознательной личности каждого студента. Он подчеркивал, что университеты представляют собой «особые организации, которые только частью своих интересов связаны с государством или обществом. Основы их строя покоятся в вечных областях мысли и истины».

В январе 1908 года в газете «Русские ведомости» Вернадский опубликовал статью «Перед грозой». В ней он вновь доказывал необходимость автономии высшей школы, поскольку она сосредоточивает в себе национальную силу и культуру, работу научной мысли, обеспечивающую будущее великого народа. Самостоятельное национальное развитие науки ученый считал основным элементом культуры и высоко ценил труд ученого как служение Российскому государству. В этой статье он с отрадой отметил, что в совершенно невероятных условиях, «в гнилой атмосфере старого академического режима», «в тиши» университетов и технических училищ, «все сильнее разгоралась научная работа», которая «спасла идею академической жизни от полицейских тисков устава 1884 года», дав возможность высшей школе стать «живым, жизненным учреждением в эпоху общей государственной дезорганизации», и что русская наука вышла на мировой уровень.

23 февраля 1911 года в газете «Русские ведомости» появилась статья В.И.Вернадского «Разгром», написанная им в связи с репрессиями правительства в январе-феврале 1911 года, которые обрушились на высшую школу и, прежде всего, на Московский университет в связи со студенческими волнениями. Эти события автор считал предвестниками глубокого потрясения всего высшего образования России. Ученый вновь рассуждал о сущности и предназначении высшей школы, которая может считаться таковой, лишь будучи независимым центром научной мысли, научного творчества нации. При этом, по его убеждению, «автономия и свобода преподавания теснейшим образом связаны с высоким понятием личного достоинства, полной личной независимости в академической области, высоким положением преподавателей высшей школы в среде родной их страны». В университетах начала XX столетия, генетически связанных с университетами XVII и XVIII столетий, он видел уже новый тип высшей школы, возникший в конце XIX века и обусловленный развитием науки. Ученый отмечал возрастание государственного значения высших учебных заведений, полагая, однако, что они не должны быть ареной политической борьбы.

Высшая школа и власть

В 1912 году Вернадский опубликовал статью «1911 год в истории русской умственной культуры», посвященную проблеме взаимоотношений высшей школы и государственной власти и поиску истоков событий этого года. Он утверждал, что русская интеллектуальная культура создалась исключительно самими ее представителями, благодаря общественной инициативе, а государственные организации, прежде всего министерство народного просвещения, он считал институтами, враждебными культуре, отчужденными от русской действительности. Московская профессура противостояла вмешательству министров народного просвещения во внутреннюю жизнь университетов и «хозяйничанью» в них полицейских властей. Особенно резко «узкополицейская» разрушительная работа министерства, по его мнению, проявилось в 1911 году, что было сравнимо с разгромной деятельностью Магницкого и Рунича в 1820-е годы.

Ученый отмечал в политике министерства возврат к идеалам 1880-х годов, времени принятия университетского устава 1884 года, концепцию которого, неприменимую к жизни, он резко критиковал. Устав 1884 года, по его мнению, являлся несостоятельным, так как противоречил реальным потребностям государства, историческим устоям русской жизни, академическим традициям, вошедшим в плоть и кровь русской школы, и организации мировой науки. Этот устав он назвал одной из самых тёмных реформ русской жизни, так как под личиной свободы науки и преподавания уничтожалось всякое проявление академической самодеятельности. «Реформа» 1884 года вызвала расцвет тайных студенческих организаций, постепенно приобретших политический характер, что привело к полной дезорганизации академической жизни. Тем самым деятельность министерства народного просвещения была дискредитирована — между министерством и академической коллегией возникла непроходимая пропасть.

Но, вместе с тем, Вернадский признавал, что предусмотренное этим уставом создание института приват-доцентов сформировало коллегию младших преподавателей, что, по его оценке, высоко подняло в России научное преподавание, а освобождение профессоров от забот об университетском управлении увеличило возможности для научной работы. Все это, а также организация научных семинаров, лабораторий, институтов, позволило русской профессуре перенести тяжелые годы безвременья и воспитать молодежь в духе углубленного интереса к науке, ибо научная работа развивает личность и формирует свободного человека.

Вернадский был убежден в несомненном нравственном превосходстве ученых над ставленниками министерства, в их неспособности быть «униженными слугами», в том, что именно они, а не чиновники, делают национальное и общечеловеческое дело. По его наблюдениям, академическая среда в основном была чужда политике; академическое движение 1904–1906 годов стремилось создать условия для эффективной организации научной и академической жизни России и носило политический характер лишь постольку, поскольку требовало признания прав человеческой личности. Ученый с сожалением отмечал, что высочайший указ от 27 августа 1905 года, вводивший первые нормы автономии, был прогрессивным, но его влияние было сильно ограничено, и юридически к началу 1910-х годов университетская автономия перестала существовать.

Возмущение Вернадского вызвал проект нового университетского устава 1910 года, разработанный А.Н.Шварцем и предполагавший такие изменения в штатах, которые являлись, по его мнению, ударом по развитию университетов. В упомянутой статье ученый писал, что именно Московский университет стоял в первых рядах борьбы за автономию, и большую роль в этом сыграл крупнейший представитель русской культуры, профессор князь С.Н.Трубецкой, выражавший в своей деятельности принцип «университет — для науки, а не для политики». По словам Вернадского, московская профессура осуждала студенческие организации, патронируемые комитетами левых политических партий, выдвинувшие принцип особой «небуржуазной науки», в отличие от науки университетской.

11 января 1911 года последовало распоряжение Совета министров о запрещении всяких студенческих собраний в стенах высшей школы, а 17 января — циркуляр о выработке новых мер против студенческих беспорядков. Эти распоряжения вызвали студенческие волнения и забастовки, которые начались в Петербурге, перекинулись в Москву и другие университетские города и привели к моральной дезорганизации студенчества, а в результате — к разгрому Московского университета. Следствием увольнения министром народного просвещения ряда профессоров, в том числе ректора университета А.А.Мануйлова, помощника ректора М.А.Мензбира и проректора П.А.Минакова, стал демонстративный уход в отставку 21 профессора, в том числе и самого В.И.Вернадского, а также многих приват-доцентов (среди них ученика Вернадского А.Е.Ферсмана) и других преподавателей — всего более 100 человек. Московский университет покинула почти треть его педагогического состава, что стало беспрецедентным случаем в его истории.

Наука и общество

Все же ученый признавал небывалый прежде в России расцвет научной мысли и научной культуры в высшей школе в 1890–1900-е годы, что проявилось в популяризации научной литературы, в организации научных съездов, росте числа местных научных центров и в других начинаниях. Он отметил развитие Академии наук и ее учреждений, сдерживавшееся лишь недостатком средств. В научном творчестве Вернадский видел залог обновления устаревших форм жизни России и определения ее достойного места среди мировых держав.

Стажеры Мюнхенского университета во время экскурсии. (В.И.Вернадский стоит справа от профессора Пауля Грота.) Мюнхен. 1889 год

Знаменательно название его более поздней статьи «Задачи высшего образования нашего времени» (1913). Вернадский в ней выделил новый, современный ему период в истории высшего образования, начавшийся приблизительно с середины XIX века и обусловленный развитием науки. Ученый объяснял это изменением всего уклада жизни во второй половине XIX — начале XX века, прежде всего, колоссальным ростом научного знания, увеличением его прикладного, общественного и государственного значения. Основную задачу высшего образования он видел в передаче завоеваний науки и техники широким слоям общества, их популяризации и практическом использовании. На развитие высшей школы во всем мире, в том числе и в России, по наблюдению Вернадского, влияли общемировые процессы: развитие знания и организации науки, а также распространение единой культуры на весь земной шар. Кризис же высшего образования в сословном и бюрократическом обществе России был обусловлен недостаточной демократизацией жизни, основанной на главенстве личности и ума человека, и условиями существования русской интеллигенции, далекими от принципов, выраженных «свободами манифеста 17 октября». Все эти обстоятельства противоречили мировому развитию человечества и русскому национальному самосознанию.

Вернадский описал современные ему особенности и тенденции развития российской высшей школы: обретение ею «корней» в народной среде, связь с начальной школой, общественными, государственными или частными учреждениями, близкими к практической деятельности и жизни. В то же время он наблюдал постепенное слияние высшей школы с организациями, имеющими своей задачей исследовательскую научную работу, далекую от преподавания и воспитания. Ученый отметил, что граница между начальной, средней школой и университетским, академическим преподаванием стала неясной, что проявилось в таких формах обучения, как курсы для рабочих, народные и крестьянские университеты, организации домашнего чтения, разнообразные технические институты, различные типы внешкольного образования для взрослых. Ученый видел в будущей жизни человечества осуществленный идеал «учащегося народа» — основу «широкого и мирного развития» и форму организации общества, обеспечивающую не только охрану культуры и национального существования, но и «творящую эту культуру, кующую национальную силу». Именно этот идеал должен был, по его предположению, определить развитие высшей школы, выполнение ею общечеловеческой задачи — организации мировой научной работы.

В.И.Вернадский (в центре) с ассистентами в Московском университете. Слева направо: В.В.Карандеев, Г.А.Касперович, А.Е.Ферсман, П.К.Алексат. 1911 год

Таким образом, В.И.Вернадский, благодаря своим блестящим статьям по вопросам высшего образования, стал широко известен современникам не только как крупный ученый и даровитый профессор, но и как «убежденный и стойкий общественный деятель», один из видных представителей освободительного движения.

В.И.Вернадский в своих трудах уделял большое внимание проблемам истории отечественной науки. Так, он признавал большое значение государственной деятельности Петра I как организатора и инициатора научных изысканий в XVIII веке, основателя академического университета в Петербурге. В.И.Вернадский — автор нескольких статей о М.В.Ломоносове, которого называл великим русским ученым и «одним из передовых творцов человеческой мысли».

Покинув Московский университет, В.И.Вернадский был исключен из членов Государственного Совета. Переехав в Петербург, он продолжал научную работу и 12 марта 1912 года был избран ординарным академиком по минералогии.

В Петербургском университете в апреле 1912 года он читал необязательный курс по истории естествознания XVIII века в России, включавший 6 лекций. В письме к А.Е.Ферсману от 25 апреля 1912 года он сообщал: «Совершенно завален работой: начал лекции по истории естествознания в России XVIII века, а они у меня не были написаны, и материал не весь прочитан и собран. Читал и (написал) 4 лекции. В пятницу читаю две последние. Тема расширилась, и я доехал до Елизаветы I». По предположению специалистов, Вернадский собирался летом этого года продолжить работу над лекциями и несколько расширить объем этого курса. Позднее он переработал их в книгу, которая первоначально называлась «Очерки по истории естественнонаучной мысли в России в XVIII столетии».

В целом, В.И.Вернадский после переезда в Петербург, хотя и не являлся штатным сотрудником физико-математического факультета столичного университета, все же оказывал значительное влияние на работу родной кафедры минералогии через разнообразные контакты с ее сотрудниками и студентами.

В 1915 году академик возобновил деятельность в Государственном Совете (до его упразднения в феврале 1917 года). В 1916 году он был избран в Комиссию по вопросу о проекте нового университетского устава.

После событий февраля 1917 года Вернадский был назначен председателем ученого комитета министерства земледелия и избран ординарным профессором Московского университета. Он также был назначен председателем Комиссии по учебным учреждениям и научным предприятиям министерства народного просвещения, а в августе получил назначение на должность товарища министра народного просвещения во Временном правительстве. Ученый возглавил отдел высшей школы и государственной организации научных исследований (вплоть до роспуска подпольного Временного правительства 17 ноября).

Украина, Крым

В ноябре 1917 года В.И.Вернадский в связи с угрозой ареста и предания суду революционного трибунала за «контрреволюционную деятельность» был вынужден покинуть Петроград и выехать в Полтаву.

В.И.Вернадский (первый справа) в группе выборных членов Государственного Совета. В первом ряду, в центре — И.Г.Чавчавадзе. 1906 год

После Октябрьского переворота В.И.Вернадский всецело занимался исключительно научной деятельностью, обдумывал идею создания новой научной дисциплины — биогеохимии, специально занимающейся живым веществом как частью или функцией биосферы.

Находясь в 1918 году в Киеве, Вернадский был избран председателем Комиссии по созданию Академии наук Украины, а 27 октября — ее первым президентом. Ученый занимался формированием академической библиотеки, которая ныне носит его имя.

Вскоре после создания Таврического университета в Симферополе ученый был приглашен на должность профессора минералогии, и в сентябре 1920 года стал его вторым по счету ректором. Несмотря на скудость средств, он пытался наладить в университете минералогические и геохимические исследования. Одна из лекций Вернадского в Таврическом университете носила характерное для всей будущей деятельности ученого название — «О роли человека, его сознания и воли для жизни природы».

На посту ректора нового учебного заведения ученый стремился воплотить в жизнь лучшие традиции российских университетов и соотнести их с требованиями новой эпохи. Возрождая «старинный тысячелетний университетский обычай», он обратился к «близкому и дорогому» ему студенчеству с приветственной речью, которую он считал столь же значимой, сколь и выступление перед избравшим его Советом университета, в котором изложил программу своих действий. В этой речи он сформулировал общие задачи университетов, и конкретно Таврического, как единственно свободного в то время российского университета, обладавшего автономией. Вернадский вновь выступал за свободу науки, научной критики и за независимость преподавания в университете, проявляющуюся не в анархии, а в организации его работы изнутри. Ученый представил идеал высшей школы как «университет научной философии», «полный университет», охватывающий всю полноту научных знаний о мире. Выявляя отличие науки от других форм культуры, он воспринимал значение научной мысли как великую и могущественную  силу человечества. Деятельность Таврического университета он связывал с ведением интенсивной работы по коллекционированию и спасению культурных ценностей, восстановлению отечественной культуры в условиях «развала России».

Тогда же, в интервью газете «Юг России» (Севастополь), опубликованном в номере от 14 (27) октября 1920 года, Вернадский как ректор Таврического университета определил задачи, стоявшие перед ним и российской высшей школой в целом. Университет, по его убеждению, должен был активно поддерживать правительственные усилия в деле возрождения России, заботиться о возобновлении научной работы и воссоздании высшей школы на всей территории страны. Именно Таврический университет был призван способствовать правильному использованию в стране «производительных сил природы», то есть природных ресурсов. Для выполнения намеченных Вернадским целей совет университета избрал специальную комиссию, в задачи которой входило собирание сведений о положении высшего образования в России, составление мартиролога русских ученых и разработка плана воссоздания отечественных высшей школы и науки.

Во время ректорства Вер-надского Таврический университет, встав на путь самоуправления, организовал собственные сельскохозяйственные предприятия. Ученый стремился наладить связи университета с научными центрами Европы и Америки, откуда уже поступали научная литература и оборудование. Ученый верил в то, что, несмотря на вовлеченность в стихийные политические процессы, у русских ученых хватит энергии и воли к возрождению русской науки и культуры. В связи с этим он придавал чрезвычайно важное, всероссийское значение предстоявшему тогда, с 22 по 30 октября 1920 года, VII съезду Таврической научной ассоциации, где должны были обсуждаться вопросы о положении отечественной науки и ученых.

В январе 1921 года, с приходом в Крым большевиков, Вернадский был уволен из университета. Приняв приглашение Парижского университета, в начале лета 1922 года он уехал вместе с женой и дочерью через Прагу (где осталась учиться дочь) в Париж, с конца 1922 по1924 год читал лекции в Сорбонне, выпустил на французском языке книгу «Геохимия» (на русском языке книга вышла в 1927 году под названием «Очерки геохимии»).

В ноябре 1922 года, находясь в Париже, Вернадский с горечью отзывался в своих заметках о государственной политике в России в сфере высшей школы, называя ее «дикой университетской реформой» имея в виду Постановление Совнаркома РСФСР «О высших технических учебных заведениях» от 4 июня 1920 года и «Положение о высших учебных заведениях РСФСР» 1921 года. Согласно этим декретам, государство устанавливало жесткий контроль над набором студентов и распределением выпускников на работу, закреплялся приоритет классового происхождения при поступлении в вузы. Ученый надеялся на отмену этих постановлений. Отмечая, что научная работа шла в России несмотря ни на что, он считал своевременной идейную защиту науки. Академик вообще сомневался в возможности развития свободной научной работы в социалистическом государстве.

Снова в Ленинграде, в университете

После возвращения из заграничной поездки В.И.Вернадский продолжил контакты с Ленинградским университетом. Ученый фактически заложил основы ленинградской минералогической школы. Так, по воспоминаниям В.Б.Татарского, в 1926 году в ЛГУ, в здании физического факультета, состоялась его лекция, посвященная вопросам геохимии. Позже, в 1928/29 учебном году, он читал лекции по геохимии на кафедре минералогии (в 44-й аудитории) для студентов IV курса, специализировавшихся по минералогии, петрографии и кристаллографии, что в будущем в значительной мере определило их научные интересы.

Разработанные В.И.Вернадским основы курса минералогии использовались его коллегами в педагогической и научно-исследовательской деятельности. Так, в 1930-е годы учебником для студентов кафедры минералогии ЛГУ являлось его пособие «Минералогия. Лекции» (М., 1910), а после 1937 года — переиздание его лекций, осуществленное им совместно с С.М.Курбатовым «Земные силикаты, алюмосиликаты и их аналоги» (Л.; М., 1937). Кроме того, большинство преподавателей кафедры минералогии ЛГУ и некоторые студенты участвовали в работах, организованных Вернадским через возобновленную им КЕПС (Комиссию по изучению естественных производительных сил России). Студенты нередко участвовали в научных заседаниях, проходивших в Минералогическом музее Академии наук под председательством Вернадского и его ученика, первого декана географического факультета ЛГУ А.Е.Ферсмана, выступавших с докладами и обсуждавших другие выступления.

В 1939 году В.И.Вернадский в ответ на приглашение руководства  ЛГУ принять участие в торжественном заседании и научной сессии, посвященной 120-летию университета, писал: «Я старый студент Петербургского университета выпуска 1885 года в блестящую пору его жизни — ученик Докучаева, Менделеева, Фаминцына, Глазе­напа, Иностранцева, Бекетова, Меншуткина, Костычева, Воейкова, Фан дер Флита, Петрушевского, Богданова, Вагнера <…> все мое университетское прошлое оказало решающее влияние на мою жизнь. В 1887 году я был послан Петербургским университетом за границу <…> В Париже я получил приглашение в Московский университет, с которым связана вся моя дальнейшая университетская жизнь. Но самые мои светлые решающие воспоминания связаны с Петербургским университетом. Я глубоко верю, что на фоне широкой народной основы, в теснейшем общении с широкой народной массой и при том взрыве научного творчества, который мы переживаем, несмотря на грозную видимость международных политических трагедий, Ленинградский университет сохранит и разовьет свое великое научное прошлое. Перед ним великое будущее».

Ленинградский — Санкт-Петербургский университет хранит память о великом ученом. 5 марта 1963 года в Актовом зале ЛГУ открылось торжественное заседание, посвященное 100-летию со дня рождения академика В.И.Вернадского, созванное геологическим факультетом, Радиевым, Горным и Всесоюзным геологическим институтами. К 125-летию со дня рождения академика, в 1988 году, на Главном здании Ленинградского университета была открыта мемориальная доска; его портрет находится в галерее здания Двенадцати коллегий.

Научные и философские идеи Вернадского сохраняют свою актуальность и сегодня. Дух углубленной исследовательской и творческой работы, сопровождавший всю деятельность ученого, до сих пор присутствует в стенах  Санкт-Петербургского университета.

О.Л.Бильвина,

заведующая сектором выставок отдела Музейного комплекса СПбГУ — Музея истории  СПбГУ

Фотографии  предоставлены Музеем истории СПбГУ и кафедрой минералогии СПбГУ