Уже 10 лет Санкт-Петербургский университет готовит специалистов в области реставрации, а год назад на факультете искусств появилась отдельная кафедра реставрации. Практически весь процесс обучения сопряжен с непрерывной практической работой — студенты постигают тонкости этого искусства в процессе собственной активной реставрационной деятельности. 

Изящные банкетки, солидные письменные столы, резные шкафчики, часы и статуэтки… Долгие десятилетия они стоят в музеях, огороженные красным бархатным шнуром, мимо них мы проходим, уважительно косясь на грозные надписи «Не садиться» и «Не трогать», с интересом читая пояснительные таблички. Когда-то эти выполненные замечательными мастерами и художниками своего времени предметы были частью повседневной жизни исторических деятелей, выдающихся творцов и ученых. В этих изысканных, строгих, продуманно и со вкусом декорированных интерьерах работали, обсуждали дела, спорили и признавались в любви. Все это осталось далеко в прошлом — и теперь только вещи хранят неповторимую атмосферу былого.

Но, пожалуй, нет ничего более хрупкого и подверженного неумолимому разрушающему течению времени, чем старинная мебель и другие предметы прикладного искусства. Сохранять их для последующих поколений — и требующее серьезных специальных знаний ремесло, и особый вид по-настоящему вдохновенного творчества.

«Когда меня пригласили на эту кафедру, когда я увидел, какие возможности перед нами открываются, невозможно было не включиться в эту работу. И за 10 лет нам удалось сформировать профессорско-преподавательский состав из профессионалов, имеющих большой опыт и авторитет в области реставрации, — говорит заведующий кафедрой реставрации факультета искусств СПбГУ, доцент, кандидат искусствоведения, член Союза художников Владимир Сергеевич Торбик. — С самого начала мы взяли, я считаю, верное направление — готовить специалистов именно в области реставрации произведений декоративно-прикладного искусства. Дело в том, что реставраторов живописи давно готовят и Академия художеств, и Мухинская академия, у них мощная школа, солидная подготовка. А вот такая область реставрации, как музейное прикладное искусство, находится практически вне зоны научной реставрации. Чаще всего эта работа выполнялась мастерами, пусть и  квалифицированными, но не принимающими во внимание то, что они ведут работы все-таки на памятнике.

Но мемориальное, культурное значение памятника, его ценность как произведения искусства обязательно должны учитываться. Индивидуально к каждому предмету, в соответствии с его художественной или мемориальной ценностью, должны подбираться методики реставрации».

Сейчас конкурс при поступлении на направление «Реставрация» составляет в среднем 8 человек на место, при этом абитуриенты должны выдержать творческое вступительное испытание — экзамен по живописи и рисунку, а с этого лета придется сдавать также историю мировой художественной культуры. Дополнительное образование, полученное в рамках художественной школы, приветствуется. Не редкостью бывает, когда продолжать свое образование в СПбГУ приходят выпускники реставрационных лицеев. Владимир Сергеевич отмечает, что начальная профессиональная подготовка является определенным преимуществом, так как дает базовые знания по реставрации. В то же время выпускники лицея по уровню художественной подготовки часто уступают выпускникам художественных школ.

Впрочем, исправить это могут специально созданные при кафедре подготовительные курсы — и годичные, и краткосрочные.

В течение первого, общеобразовательного курса студенты знакомятся со спецификой и общими проблемами реставрации, с ее различными областями, и в дальнейшем легко могут сделать выбор — чем конкретно им хотелось бы заниматься в будущем. На 2 курсе на кафедре начинается и специализация, и практики. При обучении будущих реставраторов стремятся избегать универсального метода. Для преподавания по узким специализациям — реставрации позолоты, редкой книги, мебели, скульптуры — приглашаются признанные мастера в этом искусстве. Поиск и привлечение к работе опытных специалистов — дело непростое, но окупается оно сторицей, когда педагоги видят, каких успехов достигают ребята при защите дипломных работ, как на степень бакалавра, так и на степень магистра. Интересно, что продолжать образование в магистратуре стремятся практически все бакалавры-выпускники кафедры.

Во время практик студенты факультета искусств могут применить полученные знания при работе в известных городских музеях и мемориальных зданиях — например, во дворце Белосельских-Белозерских, в период реставрации здании Сената и Синода; некоторые студенты готовили свои дипломные работы даже при работе в Кремлевском дворце. Правда, в последние годы, когда набор студентов на кафедру был сокращен, выполнять задания больших музеев во время практики стало труднее. Но выход из положения оказался простым и очень своевременным — работать в музеях самого СПбГУ. Это сотрудничество оказалось взаимовыгодным и весьма эффективным.

«Зеленая гостиная» снова обретет свой цвет

Около 5 лет назад преподаватели и студенты кафедры реставрации начали активно сотрудничать с Музеем В.В.Набокова. Здесь, как подчеркивает Владимир Торбик, они смогли наконец увидеть всю последовательность изменений и результаты приложенного труда — появилась возможность произвести настоящую музейную научную реставрацию на объектах, на которых прежде никто из реставраторов не работал.

Знаменитая «зеленая гостиная», о которой не раз упоминал писатель в своих биографических произведениях, утратила свой первоначальный облик много десятилетий назад — после революции 1917 года это было совсем не редкостью во многих исторических зданиях. По воспоминаниям Набокова, в годы его детства стены здесь были обтянуты зелёным шёлком, потолок был украшен росписью, изображающей небо с облаками и летающими ласточками. Со временем шелковый штоф был утрачен, а стены оштукатурены и окрашены в зеленый цвет. Все остальные элементы декора, включая потолочную роспись, долгое время были скрыты от глаз посетителей под несколькими слоями белой краски. Приступая к реставрации гостиной, студенты и преподаватели факультета искусств поставили перед собой задачу максимально сохранить первоначальную отделку интерьера. В ходе работы было сделано немало самых неожиданных и удивительных открытий.

«Вот здесь находится в высшей степени интересная падуга, —  показывает Владимир Сергеевич на деталь, соединяющую стены и потолок гостиной. — До начала реставрационных работ ее рельеф был полностью «завален» меловыми покрасками, которые составили около семи слоев! При раскрытии рельефа падуги нам удалось сохранить подлинную окраску и подлинную бликовку золотом на элементах рельефа. Теперь наша задача — не выкрашивать падугу заново, а законсервировать ее и предложить к экспонированию в таком виде».

Вскрытие падуги помогло выявить очень важное обстоятельство — оказалось, что гостиная когда-то, уже в советское время, была разделена перегородкой! Реставраторы провели необходимые исторические исследования, результатом которой стала магистерская диссертация одного из участников работ. С помощью материалов, которыми располагал музей, и дополнительных архивных изысканий удалось выяснить, что зеленая гостиная имела три окна, а не два, как можно увидеть сейчас. А падуга, украшающая эту перегородку, хоть и выполнена на достойном уровне, но является более поздней, не имеет соответствующей оригиналу окраски и бликовки золотом, а просто окрашена белой краской. В данный момент уже сделан запрос в городской Комитет по охране памятников и ожидается получение разрешения на разборку этой перегородки и восстановление подлинного вида гостиной.

Еще одним доказательством того, что первоначально гостиная была больше, является и тот самый расписной потолочный плафон с ласточками. Сейчас он расчищен, и можно увидеть сохранившуюся живопись — примерно 40% от всей площади росписи. В ходе расчистки выяснилось, что на плафоне соседней маленькой комнаты с одним окном тоже есть живопись. «Это тот же, характерный для плафонной живописи того времени, сюжет — облака, одна-две птицы, венки цветов, очень легкая, очень изящная, свободная, тонко написанная живопись, — замечает Владимир Сергеевич. —  Места, где она утрачена, воссоздавать не будут, а просто затонируют. Таким образом, можно будет видеть и подлинную живопись, и то, где именно она утрачена».

Изящный десюдепорт, украшающий одну из стен, также был очищен от краски — там обнаружились следы живописи, уничтоженной при предыдущих ремонтах помещения. А вот на аналогичной композиции на стене над дверью живопись периода создания дома сохранилась. Обрамляющая ее резьба, отделанная когда-то золочеными лаками, не выдержала бы воздействия растворителей, поэтому работы по очистке  ведутся механическим способом вручную.

Удивительной находкой стала роспись на дверном полотне входа в гостиную, которую реставраторы обнаружили при пробных расчистках. «Самое интересное состоит в том, что это не просто характерные для рококо пасторальные атрибуты — свирель, рог, сноп, серп, охотничьи мотивы, — рассказывает Владимир Торбик. — Здесь изображены атрибуты энтомолога — сачок, корзина, всё для ловли бабочек. Есть основания предполагать, что сами хозяева дома задали эту тему профессиональным живописцам, чтобы отразить особенность этой семьи, в которой бабочки были одним из любимейших увлечений».

Музей Набокова пополняется мебелью

В работе по реставрации Музея Набокова принимают участие студенты и бакалавриата, и магистратуры — уже получившие диплом передают эстафету молодым коллегам. Но при этом все работы в полной мере соответствуют принципам научной реставрации — ими руководят известный реставратор Государственного Эрмитажа Николай Владимирович Ма­ли­новский и Ми­ха­ил Геннадьевич Рогож­ный из Худо­жественно-про­мыш­ленной академии им. А.Л.Штиглица (Мухинского училища). Результаты работы высоко оценивают представители Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры. Интересно, что инспекторы, относившиеся вначале к работе студентов настороженно, вскоре сами передали в распоряжении кафедры часть предметов мебели из своих фондов, чтобы выбрать и отреставрировать подходящие для Музея Набокова предметы. Так пустоватый поначалу музей начал постепенно заполняться вещами. Появились, в частности, каталожные шкафы американо-шведской компании и регистратор с приспособлением, позволяющим перемещать карточки. По словам реставратора, все они находились в руинированном состоянии, но и их удалось привести в порядок, дополнить и украсить ими экспозицию музея.

В библиотеке появился большой, удобный письменный стол, при взгляде на который так легко вообразить, что за ним некогда сидел будущий писатель (трудно даже представить, что когда-то этот стол был найден фактически в мусоре).

«Стол показался нам очень интересным объектом для атрибуции, изучения, получения знаний, навыков. Нам стало ясно, что стол полностью соответствует духу и характеру этого музея, и, закончив реставрацию, мы передали его сюда. К сожалению, выяснить историю его происхождения невозможно — дело в том, что предметы, которые производились в России, не имели, в отличие от Западной Европы, никаких знаков изготовителя. Это старая традиция — русские мастера никогда не ставили клейма на свои произведения. Но время изготовления стола установить можно — это самый конец XIX — начало XX века, он целиком и полностью соответствует времени дома юности Набокова», — объясняет мастер.

Реставраторам факультета искусств удалось привести в порядок и самый настоящий «набоковский» предмет — столик для чаепития. Сначала он был неверно атрибутирован как столик для рукоделия, но в ходе изысканий выяснилось, что предназначался он все-таки для чая, и под подъемной крышкой хранит специальные отделения. «Стол был также в совершенно руинированном состоянии, но нам удалось сохранить элементы подлинной облицовки.  Затем был реконструирован уже весь набор, старые элементы были «вживлены» в новое «тело» так, чтобы было понятно, где старое и где новое».  Некоторые из этих и других предметов мебели — а точнее, экспозиция истории их восстановления — стали частью традиционной выставки «Весна дизайна в Музее В.В.Набокова», прошедшей в апреле и мае этого года.

Диван из кабинета Д.И.Менделеева

Совсем недавно, в эти майские дни, обновленные предметы мебели поступили из реставрационной мастерской факультета искусств и в Музей-архив Дмитрия Ивановича Менделеева. Свое законное место в кабинете великого ученого заняли диван и два кресла, обитые зеленым бархатом. При их реставрации пришлось решить непростые задачи — в частности, согласовать с Комитетом по охране памятников решение о сохранении подлинных обивок времени Менделеева.

«Как правило, реставраторы отказываются от использования старых тканей, но мы решили сохранить подлинную обивку мебели, которой пользовался ученый. Это потребовало больших усилий, потому что пришлось реставрировать очень ветхую ткань, вести дополнительные, довольно сложные работы по дублированию ткани, которые позволили бы натягивать ее на основу. Это, конечно, не экспозиционный, а скорее мемориальный вид экспоната, хранящий дух времени той эпохи. В ножках кресел мы обнаружили огромные гвозди, которые также пришлось убирать. Дело в том, что диван и кресла Менделеева ранее не реставрировались, а лишь укреплялись текущим ремонтом — а это значило, что сюда просто приходил университетский плотник и укреплял диван гвоздями. Все это приводило к разрушению конструкции и даже частично к искажениям подлинного облика предметов», — поясняет Владимир Сергеевич.

Стол из кабинета Менделеева также был восстановлен до той степени сохранности отделочного слоя, которая предположительно соответствует периоду, когда за ним работал Дмитрий Иванович. Были приведены в порядок также стеллаж, музыкальная шкатулка, исполняющая восемь мелодий, и два венских стула. Чтобы восстановить их прежний облик, необходимо было заменить поставленные во время очередного ремонта фанерные сиденья на близкие по форме к оригиналу — гнутые, со сквозным ажурным рисунком.

Очень интересной оказалась работа по восстановлению гарнитура в роскошном стиле «ампир» — дивана и двух банкеток. Использование такой «дворцовой» мебели, как отмечают сотрудники музея, для Менделеева, человека в быту очень простого, было нетипичным. По легендам, пока не подтвержденным документально, этот гарнитур Дмитрий Иванович подарил своему сыну Владимиру на свадьбу с Варварой, дочерью художника-передвижника Кирилла Викентьевича Лемоха, и долгие годы хранился в ее  семье. В годы Великой Отечественной вой­ны гарнитур передали в Музей Менделеева наследники семьи Лемохов. Состояние мебели было удручающим — ее покрасили в черный цвет, некогда золоченую резьбу покрыли бронзой, сиденья были обтянуты грубой полосатой тканью. Чтобы восстановить гарнитур, студентам и преподавателям кафедры реставрации пришлось провести серьезную исследовательскую работу, искать похожие предметы мебели, выяснять, как они выглядели в оригинале.

Шесть стульев «из дворца»

Еще одна работа, недавно пополнившая коллекцию Музея Д.И.Менделеева, скоро будет представлена на защите как прикладная часть магистерской диссертации одного из студентов кафед­ры, Эрика Рашитова. Поступая после реставрационного лицея в Университет, вспоминает Эрик, он даже не знал, чем отличаются акварельные краски от масляных и из чего делают кисти. Но писать, к своему удивлению, научился очень быстро, еще во время годичных подготовительных курсов. В течение своего последнего учебного года он работал над реставрацией набора из шести стульев, подаренных музею. Работа оказалась очень интересной и не менее трудной.

«В целом виде стулья выглядели довольно прочными. Казалось бы, нужно сделать только перетяжку, обновить отделочный слой…  Но в процессе расшивки стульев выяснилось, что все соединения внутри совершенно разбиты, — рассказывает Эрик. — Конструкции были ослаблены, нарушена осевая структура каркаса, утрачены многие фрагменты, много сколов, царапин — следствие многочисленных смен обивки. Вся конструкция стульев держалась на тканевой перетяжке — стоило её снять, как все рассыпалось практически в прах».

Таким образом, при реставрации стулья пришлось разбирать полностью. Расколотые, разбитые гвоздями, рассыпающиеся части собирались и фрагменты склеивались с помощью самими же реставраторами изобретенных креп­лений. Попутно выяснилось еще несколько неожиданных вещей — пять ножек оказались поздним «новоделом», не имеющим и следа фанеровки ореховым деревом, которым были облицованы эти, не слишком дорогие, сосновые стулья. Кстати, отделку мастера стремились сохранить полностью, применяя только тонкие шлифовки и незначительную подкраску на  утраченных фрагментах. «Именно в этом и заключается настоящая реставрация — чтобы максимально сохранить подлинность памятника, вне зависимости от того, в каком виде он поступил», — подчеркивает Эрик Рашитов. Настоящим открытием и большой редкостью стала обнаруженная на одном из сидений подпись мастера, который изготовил эти стулья. Сделанная карандашом, она сейчас едва различима, и можно лишь угадать, как именно звали этого человека.

После сборки каркаса были установлены оригинальные пружины сидений. С обивкой пришлось особенно потрудиться. «Ткань здесь была поздняя, безо­бразного рисунка, — добавляет Владимир Сергеевич. — Но мы нашли под шляпками гвоздей волокна первоначальной обивки из зеленого трипа — бархата с коротким ворсом. Именно таким трипом были обиты подлинные диван и кресла Менделеева, и мы нашли для обивки стульев похожую ткань».

Защищать свою работу Эрику Рашитову — как и другим будущим магистрам и бакалаврам — предстоит перед взыскательной аттестационной комиссией, в состав которой входят такие ведущие специалисты в области реставрации, как проректор по научной работе Санкт-Петербургской Академии художеств, академик Юрий Григорьевич Бобров, проректор Санкт-Петербурской художественно-промышленной академии им. А.Л.Штиглица Вячеслав Михайлович Мошков и другие известные реставраторы Санкт-Петербурга.

«Если на уровне бакалавриата студенты представляют защиту по реставрации одного экспоната, с сопроводительной документацией, то магистерский диплом предполагает написание диссертации, в которой соискатель демонстрирует свои знания истории, вопросы технологии, которые использовались при реставрации этих предметов, ретроспекция этих технологий, знание материалов, с которым он работает. И конечно, магистранты представляют апробацию полученных знаний в виде самой работы», — поясняет заведующий кафедрой реставрации. Например, в работе по реставрации мебели Музея Набокова активное участие принимает выпускник магистратуры прошлого года Вадим Кудрин,  выбравший своей специализацией работу с деревом.

«Обучение и практика идут поступательно — мы не переходим к сложным предметам мебели, не освоив реставрацию дверей, оконных рам, фрагментов интерьера, — говорит Вадим. — В процессе учебы мне, например, довелось работать на реставрации дубовых интерьеров в особняке Кочубея на Фурштатской улице. Наши знания и навыки востребованы, ведь реставрация дерева — очень тонкий и сложный процесс, который сегодня, к сожалению, выполняется не всегда так, как требуют принципы научной реставрации. Значительно проще изготовить новую деталь или элемент. А вот сохранить подлинное состояние, дух предмета гораздо дороже и сложнее, но это чрезвычайно важно».

Не менее значима и интересна деятельность преподавателей кафедры реставрации в подготовке специалистов в области реставрации позолоты, редкой книги и скульптуры. Но каждая из этих историй заслуживает своего отдельного рассказа, с которыми мы будем продолжать знакомить наших читателей.

Татьяна Семме

Фото: Сергей Ушаков