12 апреля 1961 года — Международный день космонавтики. В этот день впервые в космос полетел русский космонавт Юрий Гагарин. Тогда мы вряд ли до конца осознавали, что это не только начало космической эры человечества, но также точка отсчета цивилизационного взрыва на Земле: технического и интеллектуального.

Незабываемая встреча с Нилом Армстронгом — первым человеком на Луне

Мне посчастливилось быть участницей того Международного симпозиума по Солнечно-Земной физике (Ленинград, 1970 год), на котором Нил Армстронг выступал с докладом и где демонстрировался образец привезенного им лунного грунта. Почти все немногочисленные русские участники были москвичами. Я была единственным представителем матмеха и, возможно, даже Университета. На этом конгрессе я впервые увидела и трех наших космонавтов.

Нил Армстронг. Фото с сайта www.astrolab.ru

До этого в кулуарах научных конференций я несколько раз видела американский фильм об их полете на Луну. И каждый раз это казалось мне просто отчетом о решении очередной научной проблемы. Потом я поняла почему: там не было живых людей, двигались только скафандры, похожие на роботов из детских научно-фантастических фильмов. Все изменилось, когда я близко увидела Армстронга, очень похожего на Юрия Гагарина своей открытостью и обаянием, услышала его незабываемый захватывающий рассказ о лунной экспедиции и его откровенные ответы на вопросы. Мне тоже посчастливилось задать ему вопрос. Попасть на доклад Армстронга оказалось непросто. Возможно, из соображений безопасности или по каким-то другим причинам это мероприятие переносили так много раз и письменные объявления об этом были такими неприметными, что в результате он выступал в очень камерной обстановке: в маленькой аудитории перед небольшим количеством слушателей. Кроме русских космонавтов я не увидела там ни одного знакомого лица.

Армсотронг начал свой доклад с того, что отдал дань величайшего уважения достижениям русской космонавтики и первому космонавту на Земле, Юрию Гагарину, проложившему, по его словам, дорогу в космос американским астронавтам. Общение с Армстронгом во время доклада было предельно доступным и откровенным. Он рассказал о лунных трудностях: сила тяжести на Луне в шесть раз меньше, чем на Земле, поэтому сложно безопасно передвигаться; из-за отсутствия лунной атмосферы вся поверхность — в опасных ямах от метеоритов; из-за метеоритных ям кратчайшее расстояние — не по прямой; из-за метеоритной пыли — трудный мягкий грунт. Даже простое перемещение по лунной поверхности отнюдь не было простой прогулкой. При всем этом, необходимо было выполнить большой объем работ при очень ограниченном времени.

Лунный модуль должен был в строго определенное время без малейших технических сбоев прицельно стратовать с Луны для соединения с лунным кораблем, летавшим в это время по лунной орбите. И не «промахнуться». На мой вопрос, было ли страшно, Армстронг ответил, что даже помимо остальной запланированной работы, одна работа по сбору лунного грунта оказалась такой сложной, что «бояться было просто некогда». Эта простая фраза и то, как Армсотронг ее произнес, запомнилась мне на всю жизнь. Нил Армстронг откровенно рассказал и о драматических сторонах их пребывания на Луне. В частности, если астронавт в лунном скафандре падал на спину, то подняться сам без посторонней помощи он уже не мог. А астронавтов было всего трое! Много позже мне довелось услышать от своей знакомой, что когда в частной беседе с Нилом Армстронгом она спросила его, хотел бы он полететь на Луну еще раз, Армстронг ответил: «Нет».

След в лунном грунте. Фото с сайта www.astrolab.ru

Невзрачный лунный камешек

Во время симпозиума в одном из больших холлов был выставлен образец лунного грунта, привезенный Армстронгом. Он был упрятан, как Кащеева смерть, под несколькими пуленепробиваемыми стеклянными колпаками. Под первым большим стеклянным колпаком стояла высокая круглая тумба. На этой тумбе еще под одним стеклянным колпаком в специальной держалке был зажат небольшой асфальтового цвета невзрачный камешек. По бокам стояли двое высоких внушительного вида мужчин. Как писал когда-то Булгаков, «они были в штатском, но штатское им не шло». Глядя на этот лунный камешек, я вспомнила, как в далеком детстве, когда я рассматривала большую красивую камею Гонзаго, мне сказали, что это самый дорогой камень Эрмитажа. Теперь передо мной лежал маленький невзрачный камешек, который был самым дорогим камнем на всей Земле. Надо сказать, что только глядя на этот лунный камень и вспоминая рассказ Нила Амстронга, я впервые ясно осознала, что по этой холодной далекой Луне действительно ходили люди. И одного из них мне посчастливилось увидеть и услышать.

Далекий космос в близком семейном кругу

Еще одним неожиданным «соприкосновением с космосом» стали для меня домашние рассказы свекра, Олега Николаевича Кузнецова, полковника медицинской службы, известного ученого, доктора медицины. Окончив гражданский вуз (Первый ленинградский мединиститут) и будучи абсолютно штатским человеком (так и не научившимся, к ужасу военного начальства, шагать в строю — его всегда старались на время смотров куда-нибудь отослать), он волею судеб оказался на военной службе и до преподавания в ленинградской Военно-медицинской академии двенадцать лет работал в бригаде врачей при отряде космонавтов в Звездном городке. Сферой его научных и практических исследований в это время было создание (впервые в мире) лаборатории и тестов по определению порога работоспособности космонавтов в экстремальных условиях, с последующей разработкой необходимых тренировок. Важной составляющей этих исследований были регулярные записи сообщений испытуемых о своем самочувствии во время выполнения заданий. Испытания проводились в закрытой камере с неуклонно возрастающими стрессовыми условиями. Неожиданно стало ясно, что огромный интеллектуальный труд и немалые материальные вложения потрачены впустую: космонавты боялись писать о плохом самочувствии! Они все и всегда, вплоть до момента отключения сознания, «чувствовали себя хорошо». Их отчеты различались только тем, на какой букве этой сакраментальной фразы и слова «хорошо» они теряли сознание! Космонавт писал: «чувствую себя хоро…», а на «шо» он уже отключался.

Ситуация казалась безвыходной. Но Олег Николаевич сумел с большим трудом добиться разрешения привлекать к испытаниям гражданских лиц. Как правило, это были люди не только образованные, но и обладавшие чувством юмора. В отчете одного из них было написано: «Такое чувство, что в мозгу осталась всего одна извилина и та медленно распрямляется». Для специалиста по медицинской психологии картина — исчерпывающая. В результате настойчивости Олега Николаевича и, казалось, почти невозможного компромисса с военным начальством был набран необходимый научный материал и разработаны впервые в мире специальные психологические тренировки для космонавтов. Первыми работу Олега Николаевича оценили сами благодарные космонавты. Сохранились фотографии с благодарственными автографами почти всех космонавтов того времени.

Интересно, что, несмотря на сверхсекретность космических программ, по настойчивому интересу, который проявляли к Олегу Николаевичу несколько американцев (не числившихся в списке докладчиков) на одной из международных конференций, он понял, что если не сами его разработки, то, по крайней мере, автор этих разработок американцам известен. Точно так же и американские астронавты хорошо знали, что орбиты, по которым они летят к Луне, разработаны гениальным Мстиславом Келдышем, а не теми безвестными авторами, которые в целях секретности от своего имени докладывали и печатали космические прозрения Келдыша.

Космос «жил» в нашем доме до последних дней Олега Николаевича. Каждый год из Звездного городка ему присылали поздравления, грамоты, памятные награды (государственные он получил, когда работал с космонавтами).

Причудливость судьбы

Известно, что судьбы всех людей загадочны и непредсказуемы. Но в каждой отдельной судьбе это удивляет заново. Чтобы Олег Николаевич оказался причастным к освоению космоса, самому значимому событию в истории человечества, судьба привела его в медицину. Единственного из четырех поколений мужчин своего рода. Все остальные — математики. Отец, Николай Гаврилович Кузнецов, был капитаном первого ранга, профессором, начальником отделения и кафедры математики Высшего военно-морского училища (бывшего училища Дзержинского). Сын закончил мехмат МГУ, доцент кафедры математики одного из Санкт-Петербургских вузов. Внук, Николай Владимирович Кузнецов, — доцент кафедры прикладной кибернетики матмеха (по материнской линии шестой человек, работающий в нашем Университете после его окончания). Причудливая судьба распорядилась так, что Олег Николаевич стал единственным медиком в роду математиков и не просто медиком, а одним из пионеров космической медицины.

О космосе с юмором

…Мы проиграли лунную гонку, но до этого мы выиграли гонку космическую и открыли новую, космическую, эру человечества. То, что первыми покорили космос русские, а не американцы, для многих в мире было непонятной неожиданностью. Японцы с невероятным юмором обыграли это в «космическом» полумультипликационном ролике. Посмотреть фильм (в кулуарах одной научной конференции) нам дали друзья из японского посольства в Москве. С одним из них, высококлассным альпинистом, я встретилась потом на Памире при восхождении на пик Ленина (7000 м). Оказалось, что именно он привез этот ролик из Японии.

Фильм рассказывает про то, как готовились полететь в космос русские и американцы. Русские (мультипликация) в валенках, ватниках и ушанках (одно «ухо» вверх, другое — вниз) днем и ночью собирают ракету в риге (большом амбаре для зерна). На космодром ракету везут на веренице (во весь экран) скрепленных между собой телег два вола, запряженных в одну оглоблю. Ракета покоится на соломе! В мультипликационном варианте это — умопомрачительное незабываемое зрелище. Оно вызвало гомерический хохот в компании ученых (в разной степени причастных к космосу). На стартовой площадке ракету устанавливают вручную. При этом стоящий внизу рабочий (в валенках, ватнике и ушанке), прищурив один глаз и задрав вверх голову, определяет «на глазок» ее вертикальность. Для корректировки он машет рукой: чуть-чуть левее, чуть-чуть правее, еще немного левее…

Смеяться уже больше нет сил! Непревзойденный юмор русских сцен усиливается еще тем, что вся американская часть показана впечатляющими документальными кадрами, где все работает по последнему слову техники. Наконец, cтарт! И происходит непредсказуемое. Американская ракета, пролетев несколько метров, с грохотом падает на землю, а русская — взмывает в космос! Мне кажется японцы правильно «угадали», что все дело … в соломе. Когда волы везли ракету на космодром, под нее подстелили соломку. А в России издавна известно, что «подстелить соломку» значит «избежать неудачи». Но, возможно, создатели ролика листали томик русских пословиц и поговорок. Листаем же мы иногда в наших домашних библиотеках томики японских хокку и танка.

Зигзаг судьбы

Иногда, после неожиданных встреч и жизненных зигзагов, невольно думаешь: «На каких небесах пишутся наши причудливые космические и не космические судьбы?» С Николаем Валериановичем Тумаркиным, создателем первого космического магнитофона для первого в мире космонавта, я встретилась в полузакрытой (на въезд требовался пропуск) и практически безлюдной горнотаежной «стране» Тафалария в Саянах. После моего случайного одинокого гуляния (расстоянием в 300 км) в Саянской тайге в компании одного медведя, с которым мы несколько дней вместе шли на перевал (в Тафаларии все тропы — медвежьи, других нет), и компании бесчисленных вороватых белок у меня оставалась еще почти неделя отпуска и, пока мы ждали самолета, я с некоторым трудом уговорила Колю-киевлянина (они, как оказалось, ходили на плотах) заехать по дороге домой на Байкал и Красноярские столбы. Путешествовать в одиночку по местам, населенным не медведями, а людьми, я побаивалась, и Коля согласился составить мне компанию. В Москве мы расстались и больше не виделись. Но недавно, неожиданно для меня, наше знакомство продолжилось заочно, по телефону.

Коля-киевлянин оказался известным разработчиком космических магнитофонов, Николаем Валериановичем Тумаркиным. В Киеве его полушутя называют «отцом гагаринского голоса». Он был создателем первого космического магнитофона«Звезда», без которого мир не услышал бы знаменитое гагаринское «Поехали!». Затем под его руководством был создан лунный магнитофон «Малыш» и другая звукозаписывающая космическая техника. Он стал разработчиком этой аппаратуры благодаря неожиданному и невероятному повороту судьбы. Сейчас Николай Валерьянович Тумаркин и его друзья-коллеги оказались в другом государстве и уже не работают на космос. Но каждый год 12 апреля они встречаются, чтобы отметить самый значимый для них и для всех нас праздник, первый полет в космос Юрия Гагарина.

Э.А.Гурмузова,
научный сотрудник математико-механического факультета СПбГУ