15 и 16 ноября в Санкт-Петербургском государственном университете прошла традиционная Всероссийская научно-практическая конференция «VIII Ковалевские чтения».

Ковалевские чтения принимают множество гостей из разных городов и стран

Конференция приурочена к профессиональному российскому празднику — Дню социолога, который отмечается 14 ноября. Инициатива его учреждения принадлежит группе преподавателей и студентов СПбГУ под руководством первого декана факультета социологии, а сейчас заведующего кафедрой теории и истории социологии профессора Асалхана Ользоновича Бороноева. Выбранная дата напоминает ученым о появлении родоначальницы российской социологии — Русской высшей школы общественных наук, которая открылась в 1901 году в Париже и стала первым учебным заведением, где обобщались и анализировались результаты исследований социальных процессов. Как отметил, открывая Ковалевские чтения в этом году, декан факультета социологии СПбГУ, председатель оргкомитета мероприятия, профессор Николай Генрихович Скворцов, сейчас День социолога отмечают не только в Санкт-Петербурге, но и в Москве, а также в других городах России. «Несмотря на то что День социолога пока не утвержден официальным распоряжением правительства, он уже давно признан профессиональным праздником и отмечается на многих календарях, изданных в государственных типографиях. И очень приятно, что традиция Дня социолога родилась именно здесь, в стенах СПбГУ».

Много лет студенты образовательных программ по направлению «Социология» отмечают День социолога 14 ноября специально подготовленным ярким, искрометным интеллектуально-юмористическим шоу. А более серьезная часть праздника — научная конференция — была впервые организована в СПбГУ еще в 90-е годы, для того чтобы регулярно проводить своеобразный «срез» состояния, развития современной социологической науки, актуализировать ее проблематику. В 2005 году конференция получила название «Ковалевские чтения» в честь знаменитого ученого начала XX века, основоположника российской университетской социологии Максима Максимовича Ковалевского. А так как главный предмет изучения социологов — общество, в котором мы живем, то и проблемы, поднимаемые на конференции, весьма злободневны и касаются практически всего спектра общественной жизни человека.

Как подчеркнул Николай Генрихович Скворцов, Кова­левские чтения предоставляют возможность любому социологу рассказать о своей работе и достижениях, и поэтому неизменно привлекают внимание гостей из России и других стран. Кроме того, работа ученых Петербургского университета находится среди наиболее признанных и востребованных, а петербургская социологическая школа, как одна из самых старейших и опытных, пользуется большим авторитетом ученых из других регионов. Поэтому география Ковалевских чтений традиционно обширна. В этом году участниками конференции стали команда ученых-социологов из Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, ученые Казанского и Уральского федеральных университетов, Новосибирского технического университета, Алтайского государственного университета, Национальной Академии наук Республики Татарстан, гости из Ярославля, Петрозаводска, Рязани, Беларуси, и даже социологи из Канады и Германии.

Очень важно, как отметил Асалхан Ользонович Бороноев, что, наряду с опытными учеными и преподавателями, в конференции традиционно принимают участие аспиранты и даже студенты, для докладов которых в рамках чтений организована специальная секция. «Это сочетание возраста, опыта и молодости является одним из важнейших моментов нашей ежегодной встречи и наших дискуссий. Мы вновь и вновь можем наблюдать, как происходит приращение знания, появляются новые мотивации для исследований». Как рассказал ученый, ежегодно материалы дискуссий и доклады конференции «Ковалевские чтения» публикуются в наиболее известных петербургских социологических научных журналах, например, в «Вестнике Санкт-Петербургского университета. Социология» и пока единственном в России сборнике «Проблемы теоретической социологии». Часть этих самых новых изданий, а также очередной том из серии, посвященной трудам самого Максима Максимовича Ковалевского, Асалхан Ользонович представил гостям и участникам конференции на пленарном заседании.

За несколько лет Ковалевских чтений стало также хорошей традицией на открытии научной встречи вручать членские билеты вновь принятым членам Социологического общества им. М.М.Ковалевского — старейшего социологического общества в России, основанного в 1916 году и возрожденного в 1990-е годы. В этом году к обществу присоединилось несколько десятков новых членов, среди которых были как коллеги-социологи из других городов, так и студенты СПбГУ.

Как «разделяет» людей интернет

В этом году ученые обозначили тему конференции как «Новые измерения социального пространства и социальные неравенства». В центре внимания социологов оказались наиболее актуальные проблемы, волнующие сегодня россиян и жителей соседних стран. Доклады, представленные на пленарном заседании, продемонстрировали принципиально новую картину того, как и по каким признакам формируется неравенство в наши дни. Стремительно меняющаяся современность ставит перед исследователями задачи, которые еще несколько лет назад с трудом можно было прогнозировать, и требует от социологов работы в буквальном смысле на опережение.

Асалхан Ользонович Бороноев вручает удостоверения новым членам Социологического общества им. М.М.Ковалевского

Так, социологи из Беларуси благодаря результатам своих актуальных исследований смогли констатировать, что сегодня людей делает неравными, в частности, доступность и возможность пользоваться цифровыми коммуникациями (или их отсутствие). Доклад гостьи из Минска, заведующей кафедрой социальной коммуникации факультета философии и социальных наук Белорусского государственного университета Ольги Викентовны Терещенко, так и назывался — «Цифровое неравенство: проникновение и навыки».

Проводить социологические исследования, связанные с тем, кто и как много пользуется современными технологиями общения и связи, в мире начали не так давно — в 2007 году этим стала заниматься организация «Международный союз электросвязи». Постепенно к данной теме подключились статистики, но затем стало очевидно, что и этого недостаточно — для получения полноценной и оперативной информации нужны все-таки социологи. Они помогают выявить и проанализировать информационное неравенство не только по таким параметрам, как возможность доступа к техническим средствам (обеспеченность района проживания мобильным и широкополосным интернетом), экономическая доступность услуг связи и компетентностная возможность ими воспользоваться (навыки и знания для работы в сети). Но и узнать, например, каков процент интернет-пользователей в тех или иных социальных группах (по возрасту, полу, доходу, образованию, месту жительства и т.д.), проследить динамику изменений этих показателей, выяснить их причины, сделать выводы о тех или иных особенностях общества и его отдельных групп на данный период времени.

Например, одно из последних независимых исследований, проведенное в октябре 2013 года и охватывающее не только Беларусь, но и Россию, было посвящено вопросу регулярного использования интернета в зависимости от пола. Результаты показали, что чем моложе респонденты, тем меньше разница в количестве мужчин и женщин, пользующихся сетью. Женщины в возрасте после 40 лет уступают мужчинам в этом аспекте, а среди 18-летних гендерное неравенство пользователей совершенно исчезает. Другое исследование белорусских социологов показало, что размер дохода все-таки существенно влияет на объемы использования современных средств связи. Если в России за последний год стоимость «цифровой корзины» для потребителя практически не изменилась и находится на 29 месте в мировом рейтинге, то в Беларуси из-за инфляции она резко упала до 65 места.

А что касается навыков работы в сети, исследователи выяснили, что количество пользователей социальных сетей приближается к общему количеству интернет-пользователей в той или иной группе. Совершать такие действия, как искать образовательную, научную, общественно-политическую информацию, смотреть фильмы, слушать музыку, играть в многопользовательские он-лайн игры могут уже не все пользователи. А расплачиваться в интернете за покупки и услуги, заводить «личные кабинеты» на различных порталах государственных структур, банков, вести блоги и т.д. способны еще меньшее число людей.

«То есть мы можем сделать вывод, что технология социальных сетей не является сложной для пользователей, и мы можем их брать как отправную точку для исследований. Например, после 40 лет женщины пользуются социальными сетями реже. Очевидно, не потому, что у них пропадает желание общаться, а потому, что труднее освоить принципы пользования сетью, — считает Ольга Викентовна. — Можно заключить, что необходимость осваивать компьютер, смартфон, планшет, новые программные обеспечения у представителей старших поколений может стать препятствием потребления тех благ, которые могут быть доступны посредством технологий. И соответственно, фактором снижения качества жизни».

Интересно, что белорусские социологи не просто констатировали подобное «цифровое неравенство», но уже начали сами с ним бороться. Так, в рамках национального конкурса проектов по поддержке людей преклонного возраста в освоении технологий, студенты 1 и 2 курса БГУ с 2010 года обучают желающих пользоваться преимуществами интернета. Это позволяет не только приносить практическую пользу людям, но и получать дополнительные данные для дальнейших социологических исследований на эту тему.

Неравенство потребителей в условиях суперурбанизации и информационного резонанса

Профессор Асалхан Ользонович Бороноев

В этом году участники «Ковалевских чтений» не переставали констатировать тот факт, что мир, подчиненный законам цифровых коммуникаций и формам современных рыночных отношений, разделяет людей не менее жестоко, чем было во времена феодализма и кастовых обществ. И справиться с этим неравенством тем труднее, что к нему до сих пор в обществе относятся недостаточно серьезно, считая сиюминутным и преходящим. Между тем, само общество уже давно существует по принципам, весьма далеким от традиционных представлений.

Главной причиной этого специальный гость конференции, заведующий кафедрой социологии Новосибирского государственного технического университета, профессор Владимир Игоревич Игнатьев считает экспоненциальный рост информации — информационный взрыв, произошедший в середине XX века и породивший эффект, который можно назвать информационным резонансом. В докладе на тему «Социальное пространство в «информационном резонансе» ученый рассказал о своем подходе к тому, что сегодня можно считать социальным пространством и как на него влияют современные сверхнасыщенные глобальные информационные потоки.

На эту тему обращает внимание пока не слишком большое число исследователей, в основном зарубежных. Тем не менее, данные эмпирических исследований и теоретические изыскания, по мнению Владимира Игнатьева, позволяют уже обдумывать создание информационной теории современного общества. «Глобальные масштабы и комплексный характер кризисных явлений последнего времени породил обостренный интерес к поиску новых подходов и к объяснению природы этих процессов. Несмотря на то что к настоящему моменту сформировался развитый инструментарий социальных наук и накоплен опыт анализа устойчивости социальных процессов, социальная реальность по-прежнему трудно поддается пониманию. Например, дискутируя о том, является ли современность постоянно ускоряющейся и беспрецедентно усложнившейся действительностью, мы упускаем из поля зрения вопрос — что именно и почему ускоряется, где истоки роста хаоса и неопределенности?» — заметил ученый.

Единственным социальным объектом, который может играть эту роль и влиять на скорости и объемы движений в социальном пространстве, он считает информацию. Именно она лежит в основе всех новейших особых черт современного социума, и нельзя недооценивать ее влияние на радикальные трансформации в современном обществе. По мнению профессора В.И.Игнатьева, «социальная информация, которая создается обществом как особый способ поддержания объектов, взаимодействующих индивидов, обмена значениями и смыслами на основе передачи символов, стала массовым и универсальным посредником во всех видах социального взаимодействия и затронула основы социального». И если привычные для социологов виды взаимодействий в социальном пространстве, даже социальные конфликты, войны и революции, не раскалывали, а лишь трансформировали социальное пространство, то в случае с информационной экспансией речь идет именно о расколе, о полной перестройке социального пространства. Мыслимые и воображаемые формы социальной жизни, попавшие в «информационный водоворот», становятся актуальными практиками, превращаются в новую картину реальности.

Для представления о том, как именно это происходит, гость из Новосибирска предложил разделять в социальном пространстве структуру видимого объекту наблюдений мира, мира желаемого, мифического, ожидаемого (мира виртуальной реальности) от структуры мира действительного, реально существующего, мира состоявшейся жизни — то есть такого, каким его видит наблюдатель. В традиционной модели социального пространства виртуальные действия являлись лишь посредником для действий практических. А в последние десятилетия информационный резонанс приводит к усилению процесса самопорождения воображаемого мира. «Воображаемый мир начинает как бы идти впереди действительности, картины реальности становятся все более сложными и не соответствующими действительности. Из этого материала постоянно растущих образов рождаются новые образцы возможных социальных практик, провоцируя конкуренцию для состоявшихся форм социальной действительности. Актуальные социальные действия приходят в противоречия с виртуальным действием. В мир системы актуальных действий врывается система актуально-виртуального и начинает свою собственную жизнь», — так описал этот процесс исследователь.

У представителя современного общества оказывается слишком много моделей для возможного ролевого поведения, растет дифференциация и умножение количества мыслимых и воображаемых миров, новые виртуальные социальные миры актуализируются, и все это приводит к постоянной переориентации, нестабильности и социальному хаосу. И эта нестабильность поддерживается, так как она необходима для существования виртуальной реальности. «В конечном итоге, рост информации порождает агентов нестабильности, хаоса, формирует особую программу социальных взаимодействий, в основе которой лежат виртуальные практики. Так появляется социальное пространство, для которого характерны текучесть и эфемерность», — сделал вывод профессор В.И.Игнатьев, отметив, что некоторые социологи уже фиксируют разновидности агентов этого нового социального пространства: агентов рынка, платежеспособности, виртуализации социальных институтов. Креативные директоры, проект-менеджеры, дизайнеры, стилисты, консультанты — всё это сверхновые группы виртуальных страт, которые появляются и закрепляются в социальной структуре, влияя и своеобразно воздействуя на нее.

Этим вопросам посвящены также, в частности, исследования профессора кафедры теории и истории социологии Санкт-Петербургского государственного университета, автора спецкурса «Глэм-капитализм» для студентов направления «Социология» Дмитрия Владиславовича Иванова. В докладе «Пространственные и темпоральные структуры неравенства в суперурбанизированном мире» он представил свои взгляды на структуру современного общества и социального неравенства в условиях суперурбанизации и господствующего сегодня «глэм-капитализма».

«В 2010 году мир перешагнул черту сверхурбанизации — сегодня более половины населения планеты живут в городах. В городах сосредоточена вся общественная жизнь, сосредоточена большая часть экономических процессов. Собственно, мы можем говорить, что никакого другого — неурбанизированного — мира практически не осталось, — рассказал Дмитрий Владиславович. — И то, что называется глобализацией, не является планетарным глобальным процессом, происходит, скорее, анклавная глобализация — опыт глобальности, глобального образа жизни можно пережить только в сотне мировых мегаполисов, связанных между собой сетью. В этих узлах сети и перемещениях, потоках между ними и существует то, что называется современным обществом. И соответственно, остальные 90% территории и почти 90% населения как-то приспосабливаются и пытаются быть вовлеченными в эту жизнь». Именно в этих анклавах, по мнению исследователя, как раз и происходит то, что описал Владимир Игнатьев — когда реальные действия и реальные объекты все больше замещаются коммуникациями и образами, а привычные структуры социальной жизни виртуализируются.

Еще несколько лет назад исследователи фиксировали характерный для постиндустриальной экономики процесс — замену обычных, «физических» товаров их имиджами, брендами, ради которых люди готовы резко увеличить потребление. Эта виртуальная, эфемерная жизнь ради знака, торговой марки и т.д. превратилась во вполне реальную и доходную финансовую стратегию. Но к концу XX века возник новый кризис — мир перенасытился брендами, на смену которым пришли «тренды» — быстрое взрывное расширение числа пользователей или популярности продукта, и такое же быстрое исчезновение. Чтобы выделять их из общего ряда наскучивших однообразных брендов, потребовались новые приемы. Каким и стал «гламур», который из специфического экстравагантного стиля жизни 1930-х годов, превратился в универсальный инструмент трендинга. «Эта логика сверхновой экономики требует, чтобы товары и услуги были агрессивно красивыми, яркими и при этом простыми, чтобы они сменялись все быстрее. Процесс создания «глэм-продуктов» захватил не только подходящие для этого индустрии — шоу-бизнес, моду — но и высокотехнологичные отрасли, финансовый сектор. Если в индустриальной экономике капитализировались вещи, то есть стоимостью обладал продукт, а в экономике виртуализации капитализировались образы — стоимостью обладал бренд, то в экономике «гламура» капитализируются потоки. Глэм-индустрии — это потоковые структуры, которые креативностью, подвижностью прорывают, пронизывают границы институтов, социальных сетей, порядок интеракций», — отметил ученый.

Жизнь в мире «гламура» предполагает жизнь в мире бесконечных рейтингов — ценным становится то, что попало в топ-лист. Роскошь определяется не столько стоимостью товара, сколько его эксклюзивностью, а функциональность при этом совсем не имеет значения. Даже бренды могут быть принесены тренду в жертву — например, когда известные производители сотовых телефонов или автомобилей объединяются для выпуска нового продукта с модными дизайнерами. Тренд — это не только товар, но и его потребители, которые формируют ценность и значимость продукта, а иногда даже сами его фактически производят (как пользователи сети YouTube). Все это формирует новые, отличные от прежних, схемы социального неравенства.

Так, констатирует Дмитрий Иванов, уже более 10 лет в мире происходит трансформация неравенства — та форма, где большую (центральную) часть занимал средний класс, бедные находились внизу, в богатые — наверху, исчезает. Средний класс «размывается» — небольшая часть его переходит наверх, становясь «глэм-капиталистами», а большая часть «опускается» к сверхновым бедным. Для представителей этого слоя характерны две-три работы, кредиты, и самое главное — они не задают нормы и стандарты потребления, а приспосабливаются к тому, что диктует «глэм-капитализм». Совершенно очевидна эта стратификация на примере Москвы, где нужен довольно высокий доход, чтобы держаться в верхнем слое среднего класса. В этом случае политические лозунги о том, что необходимо «выращивать средний класс», считает исследователь — не более чем слова, та самая виртуальная реальность, не имеющая отношения к действительности.

Кроме того, как отмечает исследователь, сегодня явно имеет место темпорализация неравенства. То есть чем раньше ты приобретаешь новый тренд, тем дороже он тебе обходится. Люди, которые могут себе это позволить, как раз и находятся на вершине социально-экономической стратификации. «Наряду с количественным разрывом между имущими и неимущими возникает темпоральный разрыв — между «сейчас» имущими и «потом» имущими. Важно не только иметь вещь определенной марки. Надо иметь ее вовремя, чтобы воспользоваться этим как знаком социального престижа, повышения статуса. Поэтому вместо стратификации имеет смысл говорить об эшелонировании. Лидеры консюмеризма — в первом эшелоне, они получают тот самый социальный, статусный выигрыш, а те, кто во втором, третьем, четвертом эшелоне успевают к распродажам и к подержанным продуктам», — пояснил профессор Д.В.Иванов. Интересно, что в этой схеме неравенства есть и такой, не входящий в привычную систему стратификации слой, как «дауншифтеры», то есть люди, намеренно выбравшие низкий уровень потребления, но имеющие более высокий по сравнению с другими социальный статус.

В целом, как подчеркнул ученый, это сверхновое неравенство — потоковое, где доступ к ресурсам образуется благодаря мобильности и порой просто вовлеченности в потоки. И характерно оно именно для суперурбанизированных регионов, то есть мегаполисов, где по сетям, по связям между ними постоянно перемещаются потоки технологий, людей, товаров, информации, медиасообщений и всего прочего. Чтобы эффективно изучать его, социологам сегодня нужно серьезно поменять свои методы и подходы, вплоть до концептуального аппарата и мыслительных установок, научиться изучать не фиксированные сущности, а именно движение, отметил исследователь.

Неравенство возможностей как повод оглядеться вокруг

Как следует из открытий, сделанных учеными, изменившаяся и продолжающаяся меняться структура современного общества не только порождает новые формы неравенства. В этой новой картине мира усугубляются и требуют новых исследовательских подходов и давно известные формы общественных противопоставлений — например, межэтнические конфликты или положение людей с инвалидностью в мире, созданном для здоровых. Так, результаты исследования на тему «Социальное исключение людей с ограниченными возможностями как форма социального неравенства», проведенного в Петербурге в последние годы, представила профессор СПбГУ Ольга Ивановна Бородкина.

По словам социолога, эта тема до сих еще привлекает не слишком много внимания российских исследователей, между тем как в странах Западной Европы и в США подобные разработки ведутся начиная с 1970-х годов. У нас «бум» исследований на эту тему отмечается, в основном, при каких-то разовых политических решениях или одномоментных общественных акциях. Тем не менее инвалидность как социальный феномен сегодня является одной из наиболее серьезных проблем для исследований.

До недавних пор на уровне государственных решений и в общественном мнении в нашей стране было принято подходить к инвалидности как к медицинской проблеме, то есть превращать ее в личное качество, атрибут, особенность того или иного человека. Считалось, что такому человеку, конечно, нужно помогать, но эта помощь была связана, прежде всего, с медицинскими услугами или реабилитацией. Сейчас во всем мире эта модель инвалидности признана дискриминационной и постепенно уходит в прошлое. На смену ей пришла социальная модель, которая (согласно определению ООН) предполагает, что инвалидность «является неким результатом взаимодействия, которое происходит между здоровыми людьми и людьми, которые имеют серьезные нарушения здоровья, результатом взаимодействия со средовыми барьерами, которые мешают полному эффективному участию людей с нарушениями здоровья в жизни общества наравне с другими».

Некоторые исследователи в этом контексте сравнивают инвалидность с положением угнетенных меньшинств, которые находятся в социальной изоляции, для которых характерен высокий уровень безработицы, низкий уровень доходов и тому подобные признаки дискриминации. «Самый современный подход, который в англоязычных работах носит название «Сapability approach», признает инвалидность как отсутствие равного доступа людей с физическими, психическими, сенсорными нарушениями ко всем ресурсам и возможностям общества, ограничение свободы выбора человека. Наиболее распространенным определением инвалидов в странах Запада стало «люди с особыми потребностями», что создает, помимо прочего, и вектор движения как в социальных, так и других сферах функционирования общества», — рассказала социолог.

В нашем городе, который признается одним из наиболее обустроенных и приспособленных для реализации людьми с инвалидностью своих прав и свобод, на протяжении многих лет действует программа «Развитие доступной профессиональной и образовательной среды в Санкт-Петербурге», а также множество других правительственных актов и норм, направленных на повышение качества жизни инвалидов. Ученые СПбГУ решили выяснить, каково же в действительности положение дел. Результаты оказались совсем не такими оптимистичными, как в официальных отчетах.

Так, на вопрос, создана ли в городе оптимальная техническая инфраструктура для инвалидов (прежде всего в этом нуждаются люди с заболеваниями опорно-двигательного аппарата), большинство опрошенных — 70% — ответили отрицательно. «Следует учитывать, что сама по себе эта инфраструктура, архитектура города, которая позволяла бы достаточно комфортно существовать людям с ограниченными возможностями, является только неким базовым условием для реализации возможности. А мы уже здесь находимся на очень низком уровне. То есть городская политика в этой сфере по факту носит декларируемый характер и не приводит к существенным результатам», — отметила Ольга Ивановна.

Вопросы, связанные с развитием профессионального обучения для людей с ограниченными возможностями, также принесли неутешительные данные. 83% респондентов с высшим образованием или студентов признались, что среди их однокурсников нет или не было инвалидов. В действительности, подчеркивает исследователь, высшее образование остается для людей с ограниченными возможностями наименее доступным из всех общественных благ. Что, соответственно, влияет на их уровень доходов и качество жизни. Тем не менее редкие примеры наличия таких специальных программ в отдельных вузах, а также случаи инклюзивного высшего образования показывают высокую эффективность подобной образовательной социализации, когда люди с ограниченными возможностями не только успешно учатся, но и получают затем высокооплачиваемые должности, становясь полноценной и независимой от государства частью экономической системы. Очевидно, что вложения в систему высшего образования для включения в нее людей с ограниченными возможностями в будущем могли бы окупиться с лихвой, снизив нагрузку на бюджет в разделе пенсий, дотаций и других необходимых расходов.

К сожалению, сейчас наше общество весьма далеко от таких перспектив — данные опроса показывают, что более 80% людей отмечают отсутствие среди их коллег инвалидов, а сами предприятия практически не имеют необходимого для таких сотрудников инфраструктуры и оборудования. Это отсутствует даже в большинстве социальных и государственных учреждений. Не слишком меняется и отношение общества к инвалидам в целом — считают, что ситуация улучшилась, только 40% опрошенных.

Для принципиального изменения сложившегося положения дел, считает Ольга Бородкина, необходима реализация (действительная, а не на словах) целого ряда условий. На уровне государственного управления должны вырабатываться не только решения, но и механизмы контроля их выполнения. Должна, конечно, создаваться доступная среда, формироваться нормы и практики градостроительства, оптимальные для всех членов общества. Необходимо и менять отношение людей к проблеме инвалидности, то есть создавать положительный образ человека с ограниченными возможностями. Очень важно, чтобы активизировались и сами сообщества инвалидов, которые, как показывает опыт других стран, способны в значительной мере влиять на социальные процессы в этом направлении.

Этническое неравенство: предотвратить надвигающуюся катастрофу

Другой, не менее важной и насущной проблеме современного общества был посвящен доклад профессора Н.Г.Скворцова «Современная трудовая миграция в России: этническое измерение социального неравенства». Положение мигрантов и отношение к ним в нашей стране много лет является одним из направлений исследований ученого. Так, профессор Н.Г.Скворцов вместе с другими социологами СПбГУ и представителями городских властей работал над созданием известной петербургской программы «Толерантность». Главной целью программы, получившей международное признание и высокую оценку ЮНЕСКО, являлось воспитание толерантного отношения коренных петербуржцев к тем, кто приезжает в город из самых разных регионов и стран, предотвращение преступлений на этнической почве.

Тем не менее, как подчеркнул Николай Генрихович, для работы с мигрантами необходима принципиально иная программа, которая, впрочем, также должна основываться на своевременных и многосторонних социологических исследованиях. Особого подхода эта проблема требует и потому, что проблема глобальной миграции стала актуальной для России сравнительно недавно. Но сегодня, согласно общероссийскому опросу ВЦИОМ, проведенного в июле 2013 года, большинство опрошенных респондентов называют миграцию главной проблемой и самым серьезным риском, угрожающим стране. «Миграция как проблема по значимости в общественном сознании обогнала даже такие животрепещущие вопросы из жизни россиян, как ухудшение качества жизни, падение уровня культуры, низкая рождаемость, плохая экологическая ситуация и террористические акты. Проблемы миграции являются одними из самых обсуждаемых в СМИ, в кругу политиков, управленцев и экспертов. Тема миграции занимает прочное место в повседневном общественном сознании россиян», — отметил исследователь.

В последние годы Россия заняла 2 место в мире (после США) по числу мигрантов, уехавших или приехавших в страну. Рост миграции в России в 2013 году составил 13%, а за последние 4 года — 37%. По прогнозам экспертов, в течение ближайших 10 лет в страну прибудут еще 7-8 миллионов мигрантов, составив к 2020-2025 году значительную часть работающего населения. Миграция, по мнению правительственных аналитиков, является не только неизбежным, но и необходимым процессом — вызванная ростом потребности различных отраслей промышленности в рабочей силе и дефицитом такой силы в стране по причине демографического кризиса, она обеспечивает восполнение трудовых ресурсов и частично компенсирует происходящие в ряде регионов страны процессы депопуляции.

Тем не менее преимущества миграции меркнут перед обилием сложностей и социальной напряженности, которые она вызывает. Прежде всего, тем, что миграция в России носит ярко выраженный этнический характер, чего раньше в истории страны не наблюдалось, и культурные основания этих иных этничностей очень отличаются от принимающего общества. Больше всего мигрантов (около 75%) прибывает в Россию из стран Центральной Азии, более 50% из них исповедуют ислам, 70% трудовых мигрантов прибывают сегодня из сельской местности. Столь массовый приток иноязычных мигрантов, признают большинство экспертов, может стать глобальным вызовом — избежать его удастся, только если будут найдены механизмы включения мигрантов в российское общество.

До тех пор будут лишь усиливаться негативные процессы, связанные, в том числе, с этническим неравенством — то есть когда различные этнические группы получают разное количество общественных, экономических, политических и других ресурсов, а доминирующая этническая группа диктует характер межэтнических отношений. По мнению социолога, сегодня следует говорить о взаимодействии этнически доминирующей группы (то есть русского населения) и групп мигрантов, которые отличаются по своим этническим характеристикам от доминирующей общности и получающей по сравнению с ней меньшую долю общественных ресурсов. На примере нашего общества это можно видеть, когда мигранты явно ограничиваются в правах: не имеют доступа к социальным услугам, испытывают дискриминацию на рынке аренды жилья, кредитования, не могут работать по специальности, даже имея диплом о высшем образовании, вынуждены занимать рабочие места, требующие самой низкой квалификации, не имеют возможности вертикальной мобильности в социуме. Что важнее всего, формируется негативный образ мигранта как опасного чужака, тиражируемый в СМИ и общественном сознании, усиливаются ксенофобные установки, этнические предрассудки, интолерантное поведение по отношению к представителям других этничностей, серьезные конфликты на бытовой почве. Примеры этому мы можем наблюдать практически ежедневно во всех сферах общественной жизни.

Профессор Николай Генрихович Скворцов

Формирование негативной идентичности мигрантов происходит, считает профессор Н.Г.Скворцов, ввиду особенностей общественного сознания в России. «Его характеризует политизированность и неразвитость экономического мышления, представления государственных интересов в ущерб групповым и личным, восприятие сложных экономических и социальных процессов в черно-белых цветах, представление о жесткой экономической детерминированности миграционных процессов, представление о целесообразности, которое может быть превыше закона, разрыв между законодательством и правоприменительной практикой, неразвитость гражданского сознания, отсутствие традиций гражданского контроля в России и социального диалога», — отметил исследователь.

Пока не удастся изменить эти установки, общество продолжит выделять этнические меньшинства в дискриминируемые группы. Как прогнозирует социолог, «не преодолев этот вид социального неравенства, мы рискуем не только тем, что экономические и демографические проблемы останутся нерешенными, но и тем, что уже в ближайшем будущем мы столкнемся с серьезными угрозами гражданского мира и стабильности общества».

Альтернативой этому могут послужить известные в истории модели политики в отношении этнических меньшинств: ассимиляция, культурный плюрализм (выросший в концепцию мультикультурализма) и такое относительно новое явление, как интеграция. Именно она сегодня признается наиболее адекватной, эффективной и соответствующей современным реалиям. Интеграция как процесс превращения мигранта в неотъемлемую часть общества предполагает встречное движение с обеих сторон, взаимное приспособление и объединение. Это сложный многоаспектный процесс, включающий социальные, экономические, политические, правовые, культурные, религиозные, психологические и другие факторы. Но тормозить его, как признают эксперты, может именно этничность — интеграция не будет успешной, пока в обществе остаются сильными предпосылки для формирования этнического неравенства.

Социологи попали в сеть

Все эти и многие другие серьезные проблемы социологи обсудили также в рамках работы секций «Ковалевских чтений»: «Политические и социальные факторы формирования гражданского общества в современной России»; «Виртуальная культура и современные коммуникативные технологии: на пути к социальной реальности»; «Мировой духовно-нравственный кризис и его специфика в России»; «Междисциплинарный подход к пониманию человека и его здоровья»; «Молодежь в социальном пространстве современного мегаполиса» и других.

Михаил Михайлович Соколов рассказывает о структуре социальной сети для социологов

Кроме того, собравшиеся на конференции социологи узнали приятную новость, которую подготовили группа преподавателей и выпускников факультета социологии СПбГУ под руководством преподавателя СПбГУ, доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге Михаила Михайловича Соколова. Он, а также его коллеги Алексей Кнорре и Александра Дмитриева представили свой проект специальной социальной сети для социологов. Этот проект родился во время работы над биографическим исследованием петербургского социологического сообщества, первые результаты которого появились четыре года назад. «Главная цель нашего исследования — написать микроисторию петербургской социологии, своеобразный портрет социологического сообщества и трансформации — сначала в 25-летнем периоде, затем на более длинном промежутке времени, — рассказал Михаил Соколов. — Мы нашли 600 человек, которых определили как петербургских социологов, выяснили, как и где они учились, где работали, где публиковались, где преподавали, у каких других социологов в свое время были научными руководителями. Эти данные собирались из всевозможных открытых источников, а также анкетных опросов».

В результате исследования скопилось множество данных, которые могут представлять интерес и приносить пользу всему социологическому сообществу. Так, на базе интернет-портала Санкт-Петербургской Ассоциации социологов появилась социальная сеть, найти которую можно по адресу http://sociologists.spb.ru/db/. Сейчас сеть представляет собой биографическую базу 504 социологов — здесь можно как искать информацию об уже внесенных базу исследователях, так и регистрировать свой собственный профиль, а также использовать ее для различных исследований по социологии науки. А в дальнейшем, как обещают авторы проекта, в этой социальной сети можно будет, по аналогии с другими подобными сайтами, общаться в режиме он-лайн, создавать группы по интересам, обмениваться информацией и многое другое. Как надеются создатели сети, это даст толчок для взаимной интеграции между разными поколениями социологов, возможность для сравнительных исследований, выражения своего мнения, поиска и актуализации различной информации о социологическом мире.

Татьяна Семме