Граниты, мраморы, гнейсы и другие декоративные камни Северного Приладожья — это обязательные атрибуты архитектурного декора очень многих зданий и памятников Санкт-Петербурга. Этим летом будущим реставраторам представилась уникальная возможность посетить месторождения камня, увидеть его в натуре и сравнить его окраску и рисунок с тем, что он приобретает при обработке.

Валаамский гранит

Развалы гранита на Мурсульском карьере

Как мы увидели, на самóм Валааме нет никаких залежей гранитов, все острова сложены черно-коричневым плотным габбро-диабазом (иногда его называют конго-диабазом, по имени страны, где находятся эталонные месторождения этого своеобразного камня). Этот камень использован на Валааме в базах колонн, киотах и других архитектурных деталях, в надгробиях. Конечно, здесь использован и так называемый «валаамский» гранит. Это красивый, плотный материал нежного розового цвета с чуть намечающимися цепочками вкраплений черных зерен. Лучшим примером его применения являются фигурные колонны сложной формы при входе в Спасо-Преображенский собор. Они прекрасно отполированы, идеально чисты и гранит кажется чуть просвечивающимся материалом. Вообще же, как оказалось, Валаамский монастырь добывал этот камень на материке — на острове святого Германа (теперь — Сюскюянсаари), у ныне исчезнувшей финской деревни Мурсула невдалеке от города Питкяранта. Вот почему гранит имеет три названия — валаамский, мурсульский, питкярантский.

Карьер, где добывается валаамский гранит, до сих пор действует. Мы посетили его, и нас поразила ужасная картина бесхозяйственности, заброшенности нынешнего производства. Скорее, это можно назвать безразличием к собственным богатствам.

В старом Петербурге ярким примером использования валаамского гранита является костел в Ковенском переулке, 7. Он построен в 1903–1909 годах по проекту архитекторов Л.Н.Бенуа и М.М.Перетятковича. Стены на всю высоту облицованы шашками валаамского гранита в фактуре. Гранит в полированных блоках удобно посмотреть в оформлении Царского павильона Витебского вокзала. Эти два примера наглядно показывают, как сильно зависит фактура самого камня от вида, цвета и степени прозрачности, которые приданы ему при обработке. Сразу хочется мысленно сравнить камень в Царском павильоне и в колоннах Спасо-Преображенского собора на Валааме. В первом случае от времени красота камня померкла (он заметно покрылся пылью), а во втором случае камень на колоннах поражает своей чистотой и, глядя на него, чувствуешь всю его красоту и глубину.

Лилово-красный альмандин

Карта Сортавалы по дням

В повседневной жизни мы знаем альмандин как полудрагоценный камень «гранат» (назвали его так, видимо, оттого, что в породах он образовывается в форме зерен). Но не всегда знаем, как и в чем он рождается. В Приладожье он рождается в сланцах и гнейсах. В них гранат зачастую имеет не красный цвет, к которому так привык наш глаз, а скорее фиолетовый, с небольшим красным оттенком. Размер в диаметре доходит до одного сантиметра (тогда же оказалось, что чем он меньше, тем красивее и прочнее, а большие зерна были испещрены множеством микротрещин, отчего рассыпались в руках). Но зерна альмандина не всегда извлекали из камня. Камень с его вкраплениями использовали и как облицовочный материал особой красоты. В Приладожье такой облицовочный материал добывали вблизи от старинной финской деревни Тиурула (около десяти километров к востоку от железнодорожной станции Хийтола).

На старом Валааме мы увидели, как выглядит гранат в Спасо-Пребраженском соборе. В его цокольной части можно увидеть включения альмандина в сером, так называемом монастырском, граните (он добывался на острове Путсаари). Несмотря на неполированную поверхность, альмандин сверкает как драгоценный камень, что сразу покоряет и завораживает всех своей красотой, и там его действительно можно увидеть невооруженным взглядом.

После возвращения в Петербург мы стали ездить по тем местам нашего города, где можно встретить гнейсы с альмандином. Во-первых, это дом Вавельберга на Невском проспекте, 1 (архитектор В.П. Цейдлер). Портал выложен из монолитных блоков гладко отполированного альмандинового гнейса. Но поражает взгляд то, что красота альмандина запрятана под толщей пыли. Пожалуй, скорее из-за этого прохожий не заметит красоты камня, чем из-за своей спешки или невнимательности. И самое неприглядное, что все эти блоки гранито-гнейса испещрены отверстиями и дырами, оставленными от бесконечных рекламных табличек различных фирм. Самое огорчительное — то, что они будут продолжать там появляться. Архитектор В.П.Цейдлер, используя красоту этого камня, не мог и предположить, как сегодня она уходит впустую.

Второй пример еще более ужасающий. Речь идет о доме Сомова на Каменоостровском проспекте, 63 (архитектор В.А.Щуко). Фасад здания, в стиле итальянских палаццо эпохи Возрождения, на всю высоту богато облицован альмандиновым гнейсом. Помимо отверстий, как на Невском проспекте, 1, на нем множество остатков от бумажной рекламы и различных надписей краской. С сожалением следует отметить, что утраты гранито-гнейса с включением альмандина восполнены другим, совершенно несхожим камнем. И это тем более странно, что и сегодня этот камень можно увидеть в таком легкодоступном и близком место, как Тиурула!

Ювенский мрамор

Колонна Валаамского Собора

Еще одно удивительное место, где зародился необыкновенной красоты мрамор, это остров Ювень. Он настолько мал, что его с трудом можно найти на картах, кроме того, трудность заключается в том, что остров несколько раз переименовывали: с XVII века фигурирует название Аресаари (Аренсаари), затем, в 1760-х годах, остров получил имя Йоэнсуу, по названию ближайшей деревни. В это время на острове начали добывать мрамор. На русском языке это название звучало как Иовенсу или Ювенсу, откуда и появились знакомые нам названия — остров Ювень и ювенский мрамор. Поэтому нелегко было отыскать это месторождение вновь. История острова и его поисков поэтично описана Игорем Викторовичем Борисовым (в кн.: Борисов И.Б., Касаткин В.В. Карельское Приладожье. — Москва: Изд. Amarant, 2012).

Колонна Валаамского Собора

В один из дней мы побывали на малюсеньком острове Ювень, перебравшись с берега Ладоги на моторной лодке, что заняло около пяти минут.

Небольшой остров, берега которого сильно отличаются от всех остальных не только тем, что рельеф их явно говорит о вмешательстве человека, но самое главное — они мраморные с черно-белыми волнисто-полосатыми переливами, которые привлекают взгляд еще издали. В этом и состоит уникальность острова, словно бы волны Ладоги замерли в его берегах. Именно здесь добывалось много мрамора для Старого Валаама и Петербурга.

В Петербурге множество примеров, где можно увидеть ювенский мрамор. Он очень красиво использован в облицовке фасада Мраморного дворца на Миллионной улице (архитектор А.Ринальди). Из него выполнены декоративные плиты под окнами третьего этажа, на которых расположены гирлянды из мрамора белого цвета. Это еще один пример того, как выразителен и неповторим рисунок ювенского мрамора. Все филенки отличаются одна от другой по узору. Этот камень можно встретить и в Эрмитаже, в подоконниках окон.

Но одним из самых интересных примеров использования ювенского мрамора является дом Апраксина на Миллионной улице, 22 (архитектор Г.Крафт). Портик и вестибюль здания украшают колонны ионического ордера, ствол которых полностью выполнен из ювенского мрамора. Такой необычный волнистый рисунок делает их особенными, что не может не привлекать внимания к этому зданию. Г.А.Хвостова удивительно точно почувствовала гармонию камня и природы и узнала этот дом в строках малоизвестной неоконченной поэмы М.Ю.Лермонтова «Сказка для детей» (в кн.: Хвостова Г.А. Из камня волнистого колонны… / Лермонтовские чтения-2010. — СПб.: Лики России, 2012. — С. 119–123).

Но близ Невы один старинный

дом

Казался полн священной

тишиною;

Все важностью

наследственною в нем

И роскошью дышало вековою;

Украшен был он княжеским

гербом,

Из мрамора волнистого

колонны

Кругом теснились чинно,

и балконы

Чугунные воздушною семьей

Меж них гордились дивною

резьбой,

И окон ряд, всегда

прозрачно-темных,

Манил, пугая, взор очей

нескромных.

Таким этот дом видел М.Ю.Лермонтов, таким его видим мы. Как важно сохранить этот природный камень необыкновенной красоты, чтобы его смогли увидеть и наши потомки. Но на внешних колоннах в местах утрат черно-белого полосчатого мрамора виднеются огромные серо-зеленые мастиковки и вставки из другого, иного камня, совершенно не повторяющего уникальный рисунок ювенского мрамора. И это в то время, когда на самом острове еще можно найти камень для полноценных небольших вставок в эти колонны. Сложно представить, каким материалом можно заменить ювенский мрамор, поэтому качественная реставрация безусловно подразумевает под собой использование природного камня из тех же мест добычи.

Рускеальский мрамор

Портал на Невском проспекте, 1

Месторождения рускеальского мрамора поражают как своими масштабами, так и размахом его добычи. При въезде на главный карьер первое, что бросается в глаза, — ущелье между двух мраморных скал, заполненное водой и отдаленно напоминающее каньон. Как оказалось, он искусственный и образовался в результате выработки камня. По этому ущелью на лодках плавают туристы и любуются тем, как красиво и гармонично природа преобразовала старые выработки камня. В этих горах осталось очень много подземных ходов, стены карьера буквально пронизаны ими, как муравейник. В летнее время они все затоплены водой, а в зимний период по этим ходам совершаются экскурсии.

Там находятся несколько горных разработок рускеальского мрамора. Мы были на главном карьере Монферрана, где камень имел бело-пепельный оттенок, зачастую с полосчатым рисунком. И тут сразу следует вспомнить Исаакиевский собор, который облицован рускеальским мрамором. К сожалению, карьер, где добывался мрамор для Иссакиевского собора, нам посетить не удалось из-за его труднодоступности. Игорь Викторович Борисов, заместитель директора Музея Северного Приладожья, который сопровождал нас в этой поездке, уже много лет изучает камни Северного Приладожья и написал об этом множество книг. Он рассказал, что есть здесь еще места, где камень имеет разные оттенки цвета и его еще можно добыть.

По возвращении в Петербург мы направились к Исаакиевскому собору, чтобы увидеть тот самый рускеальский мрамор, но увидели какой-то серо-коричневый камень, совсем не похожий на тот, образцы которого видели в Северном Приладожье. Подойдя ближе, мы были очень удивлены, когда увидели, что вставки на соборе сделаны из серого и другого мрамора, но не из родного. Конечно, мы нашли в книгах причины и историю этих старых и новых реставраций. Но все же, почему при утратах или изношенности камня его не заменяют аналогичным мрамором, когда он имеется, неясно. А кроме того, рускеальский мрамор в стенах собора сейчас не белый или желтоватый, или зеленоватый, каким мы его видели в природе, а чуть коричневый (сепия). Это результат того, что не так давно при реставрации камень был пропитан биоцидными веществами и потому он утратил тот цвет, который видел Монферран у этого мрамора, когда выбирал его для облицовки стен Исаакиевского собора. Это тоже странно — нам стало ясно, что сами реставраторы не видели камень в Рускеале, хотя съездить туда очень легко, а главное — важно.

Затем мы отправились на другое место, где также можно увидеть рускеальский мрамор, немного другого оттенка, здесь он именно пепельно-белый. Он предстал перед нами во всей красоте своей полировки. На фасаде Михайловского замка центральный портал главного фасада украшен этим камнем. Но мы были поражены еще больше: здесь реставраторы поступили наоборот — заделали крупные утраты рускеальского мрамора мастиковкой, и теперь невооруженным взглядом видны большие заделки раствором, когда как на Рускеальском карьере, опять же, есть возможность добычи оригинального мрамора.

Заключение

Остров Ювень

В Сортавале мы видели много зданий в центре города — это прекрасные образцы финской каменной архитектуры. И как органично они сочетаются друг с другом! Эти здания во многом украшены тем же камнем, что и в Петербурге. Нас поразило то, с каким мастерством обработки финны подходили к каждому камню. В этой обработке они могли придавать поверхности разные фактуры, а от этого — и оттенки камню: от гладко полированного к легкой сеточной обработке бучардой, от более грубой троянки — к фактуре скал. И многое из этого, но в гораздо бóльших масштабах имеется и в Петербурге. Труд, вкладывавшийся в каждый такой дом, непостижим по сегодняшним меркам. Мастерство и секреты многих технологий ручной обработки камня уже забыты и потеряны. Но у нас остались те шедевры каменного зодчества, которые нам завещали великие архитекторы, мастера и художники камня.

Конечно, стены зданий нашего города чаще всего состоят из кирпича и известковых растворов. Их реставрировать и заменять очень просто. Если старый кирпич стал крошиться, то вместо него легко изготовить новый кирпич и заменить, а если начала крошиться штукатурка, то ее легко сбить и нанести новую. С камнем же все намного сложнее. Если перед нами большая утрата или скол в камне, то достать точно такой же кусок составляет огромную сложность, а порой почти невозможно подобрать по тону и цветовой гамме даже камень той же породы. Замена камня непроста — нужно определить породу камня, место добычи, съездить туда и узнать о возможности его добычи в необходимом количестве, затем предстоит транспортировка его. При всем этом подгонка по рисунку совершается заранее. Поэтому мы, как правило, подбираем различные мастики и их колеруем под нужный цвет. Но мы забываем о важной статье Веницианской хартии реставраторов, о предостережении от подмены и фальсификации материала. Да, мастиковка нужна, но в случае небольших утрат, где нет смысла расшивать и делать заплатку из этого камня, но когда камень имеет крупные утраты, то тогда мастиковка, как бы она ни была точно нанесена и подобрана по цвету, все равно портит всё впечатление о камне и смотрится инородной.

И нужно помнить, что появление необходимости реставрации камня — это, как правило, результат неправильного ухода за камнем и небрежного отношения к его сохранению. Мы не ухаживаем за камнем, не моем его, чтобы он всегда наполнял своей красотой пространство, однако в современных супер- и гипермаркетах, которые зачастую облицовывают натуральным камнем, его моют специальные сотрудники чуть ли не каждый день. Это сейчас вернулось к нам с Запада, но это было и в Ленинграде, и старом Петербурге. У нас в городе не так уж много зданий, украшенных красивым камнем, и относиться к ним стоит внимательно и бережно. Они как драгоценности украшают наш город.

Хотелось бы выразить особую благодарность руководителю нашей поездки, Андрею Глебовичу Булаху, и Игорю Викторовичу Борисову, которые раскрыли нам необыкновенные места Северного Приладожья. Мы также благодарны Галине Александровне Хвостовой за беседу о доме Апраксина и Летнем саде.

Александр СПИРИДОНОВ, Дарья СЮХИНА, 

студенты кафедры реставрации