Учитывая значение, которое сейчас придаётся концепции и политике устойчивого развития, хотелось бы обратить внимание на возможные варианты восприятия и реализации данной программы.

Елена Владимировна Стецко, доцент кафедры мировой политики

Эти варианты связаны с психологией общества потребления и деятельностью современных международных акторов.

Этап развития, на котором находится сейчас человеческая цивилизация, определяется как глобализация мирохозяйственных связей и взаимозависимость всех международных акторов. Это, как известно, порождает как большие преимущества для развития и улучшения качества жизни человека, так и большие проблемы. К сожалению, преимущества и проблемы распределены неравномерно межу населением различных стран мира. Конечно, неравенство и социальные диспропорции существовали практически с самого начала развития цивилизации, однако их нынешний глобальный уровень представляет реальную угрозу сохранению мира и человеческого вида. Отчетливость осознания этой угрозы и свое­временность предпринимаемых мер — вот реальное поле дискуссий и применения новых политических стратегий.

Практически все глобальные проблемы можно отнести к проблемам развития, точнее, к выбору стратегий развития. Примерно до 70-х годов ХХ века практически единственной была стратегия, ориентированная на экономический рост, повышение эффективности производства, получение прибыли, разнообразие потребления. После известных докладов Римского клуба, деятельности Комиссии Г.Х.Брундтланд и Стокгольмской конференции ООН по окружающей среде 1972 года понимание опасности и «тупиковости» данного пути стало постепенно внедряться в общественное сознание. Стали появляться альтернативные концепции, наиболее разработанной из которых стала концепция устойчивого развития (КУР).

Традиционное определение, данное Комиссией Брундтланд и ставшее почти девизом экологов и антиглобалистов, звучит примерно так: «Удовлетворять текущие потребности, не подрывая возможности грядущих поколений к удовлетворению своих потребностей». К началу 90-х насчитывалось около 30 вариантов определения устойчивого развития, а теперь их количество перевалило за сотню.

Представляется наиболее ёмким подход, при котором устойчивое развитие разделяется на три составляющие:

1. Устойчивое социальное развитие. При таком развитии использование ресурсов должно быть направлено на цели обеспечения равноправия людей и социальной справедливости. … Достижение устойчивого социального развития возможно только в условиях социального партнёрства. Наиболее важными формами социального капитала должны считаться социальное благополучие, развитие культуры, дисциплина, честность и т.д. Этот социальный капитал должен возобновляться и служить культурным наследием.

2. Экономически устойчивое развитие — поддержание созданного человеком капитала (материального), человеческого капитала (в том числе информационного и культурного) и природного капитала.

3. Экологически устойчивое развитие — развитие, при котором благополучие людей обеспечивается сохранением источников сырья и окружающей среды как места стока загрязнений. Уровень выбросов не должен превышать ассимиляционную способность природы, а скорость использования невозобновимых ресурсов должна соответствовать их возмещению за счёт замены возобновляемыми компонентами.

Однако, несмотря на теоретическую отчётливость, разработанность терминологии и понимание сути необходимых перемен, для реализации концепции устойчивого развития необходимо новое мировоззрение. Современное же мировоззрение, на основе которого общество достигло как высот технологического развития и комфорта, так и вызывающих размеров нищеты, базируется на уверенности в том, что технический прогресс и экономический рост автоматически способствует прогрессу социальному. И это мировоззрение поменять довольно сложно, так как оно сформировано благодаря постоянному поддерживанию и культивированию человеческих потребностей и желаний. Можно сказать, что современное мировоззрение для многих — это система запросов к миру и удовлетворения этих запросов. От этой простой схемы трудно отказаться, во-первых, потому что она проста, во-вторых, потому что успешно работала на протяжении тысячелетий.

Как же сочетается это мировоззрение с пониманием глобальных угроз и необходимостью принятия стратегии устойчивого развития? Современные исследователи отмечают многоликость отношения к устойчивому развитию, разнообразные аспекты и оттенки. Определённая часть мирового сообщества видит в устойчивом развитии цель и руководство к действию, другие следуют политической моде, третьи, число которых невелико, открыто его отрицают. Большая же часть, на наш взгляд, считает, что устойчивое развитее — это не более чем политический лозунг, в рамках которого можно, в лучшем случае, попытаться что-то улучшить в локальном масштабе. Такое понимание опять же связано с традиционной стратегией общества потребления, при которой любые новые модели развития подстраиваются под запросы потребителей.

Почему же современные государства и другие акторы международных отношений не откажутся от использования концепции устойчивого развития? Как они адаптируют данную концепцию к стратегии экономического роста? И можно ли совместить стереотипы сознания общества потребления с воплощением реальных целей устойчивого развития?

Для государств и международных организаций концепция устойчивого развития, несмотря на всю трудность реализации, является очень привлекательной программой, одной из программ-брэндов. Концепция устойчивого развития затрагивает глобальную проблему выживаемости, значимую для всего человечества и — в своих исходных посылках — идеологически нейтральную, ведь приоритеты экономического роста и потребления сформировались во всех государствах, независимо от идеологии, социального строя и типа хозяйствования. А это означает, что включение её принципов в политические стратегии развития государств позволяет как бы «встать над» традиционными проблемами и противоречиями, озаботиться общим будущим, обозначая тем самым современный уровень политического сознания и гуманизма. Учитывая тот факт, что КУР включает в себя аспекты устойчивого экономического и социального развития, она используется странами также как новая система показателей успешности экономики и модель для демонстрации конкурентных преимуществ. То есть КУР работает на формирование позитивного имиджа государства, хотя основное требование КУР — изменение стандартов потребления и, соответственно, характера производства — остаётся в тени.

Кроме того, сотрудничество в рамках КУР является достойной альтернативой имеющимся концепциям мирового устройства — имперским моделям и моделям би- и мультиполярности. Это, конечно, не означает, что данное сотрудничество исключает альянсы, но они в идеале должны создаваться не как отношения зависимости, а с учётом разных возможностей и интересов сторон, что само по себе очень привлекательно, так как для «устойчивости» важным является каждый, даже самый малый элемент мировой структуры.

Обращенность идеологии устойчивого развития в будущее позволяет крупнейшим международным организациям разрабатывать на её основе новые программы действий, концентрировать ресурсы, создавать новые структуры и придавать смысл существования старым. Наличие этой новой мировой тенденции — перехода к устойчивому развитию — как бы балансирует со старыми — неразрешёнными и нерешаемыми — политическими проблемами. Многие из этих «старых» проблем (особенно экологические проблемы и глобальные диспропорции «Севера» и «Юга) и не могут быть решены в рамках существующей экономической парадигмы, однако, сама возможность выхода из тупика в виде реализации модели устойчивого развития вселяет некоторую надежду и хотя бы немного снижает напряжённость в сознании среднестатистического обывателя.

Все вышеперечисленные моменты являются брэндовыми, рыночными преимуществами КУР, определяющими во многом её использование странами, международными организациями и политическими лидерами. Но то, что реальный переход к устойчивому развитию возможен только всеми, в глобальном масштабе (или хотя бы с максимальным количеством акторов), с учётом изменений экономических приоритетов и потребительских ожиданий, — остаётся проблемой, о которой говорят только экологи и представители научного сообщества.

Уже в самой Повестке дня на ХХI век, принятой на Конференции ООН в Рио-де-Жанейро в 1992 году, содержится указание на то, что устойчивое развитие должно достигаться в рамках международного сотрудничества, в том числе, в сфере охраны окружающей среды и внедрения экологических компонентов в национальные Повестки дня. «2.2. Большое значение для устойчивого развития имеют как экономическая политика отдельных стран, так и международные экономические отношения. 2.3. В рамках международной экономики следует обеспечить благоприятный климат для достижения целей в области окружающей среды и развития на основе:

а. содействия устойчивому развитию путем осуществления либерализации торговли;

б. создания взаимодополняющих и взаимоукрепляющих условий в области торговли и окружающей среды;

в. предоставления адекватных финансовых ресурсов развивающимся странам и решения международной проблемы задолженности;

г. поощрения макроэкономической политики, способствующей охране окружающей среды и развитию.

2.4. Правительства признают, что предпринимаются новые глобальные усилия с целью увязать элементы международной экономической системы и потребности человечества в обеспечении безопасных и стабильных природных условий. Поэтому в намерение правительств входит постоянное обеспечение консенсуса при пересечении областей экологии, торговли и развития на проводимых международных форумах, а также в рамках национальной политики каждой страны.»

Итак, главная цель нынешних усилий мирового сообщества — это «увязать элементы международной экономической системы и потребности человечества в обеспечении безопасных и стабильных природных условий». То есть суть задачи заключается в том, чтобы, при той же нацеленности на экономический рост и те же (если не более высокие) стандарты потребления — всё же не исчерпать природные ресурсы, а каким-то чудесным образом их сохранить, увеличивая платежи за загрязнения и изъятия, организуя национальные парки, помогая беднейшим странам. Это — очень правильная рыночная стратегия, которая реально может только приостановить экологический кризис, но не создать возможности устойчивого развития. Хотя далее в этом документе и указывается, по сути, самое главное, на чём настаивают экологи, — необходимость изменения структур потребления (глава 4 данного документа).

«4.8. В своих усилиях по решению проблем потребления и образа жизни в контексте охраны окружающей среды и развития странам, в принципе, следует ориентироваться на следующие основные цели:

всем странам следует предпринимать усилия по формированию рациональных структур потребления;

промышленно развитым странам следует взять на себя роль лидера в формировании рациональных структур потребления;

в процессе своего развития развивающимся странам следует стремиться к формированию рациональных структур потребления, обеспечивая удовлетворение основных потребностей неимущих слоев населения и избегая в процессе своего развития таких нерациональных структур, в частности в промышленно развитых странах, которые, согласно общепризнанному мнению, создают чрезмерную угрозу для окружающей среды, не эффективны и расточительны. Это требует расширения технической и иной помощи со стороны промышленно развитых стран.»

Возможно ли сформировать новые «рациональные» структуры потребления в развитых и развивающихся странах, когда отставание между Севером и Югом признаётся глобальным и несократимым при жизни многих последующих поколений даже при той помощи и периодическом «списании» долгов, которые сейчас существуют? Возможно ли это, когда жизнь в богатстве и бедности и мышление в категориях богатства и бедности являются единственным и хорошо знакомым способом существования? — И с этим способом существования предлагается бороться теми же методами, с помощью которых он и стал возможным.

Представляется, что стратегия устойчивого развития в рамках нынешней мировой экономической системы может ставить перед собой только одну цель — не установить новые отношения с окружающей средой, а — не обнищать как можно дольше.

Этой задаче подчинены и национальные стратегии государств по исполнению Повестки дня на XXI век. Соединённые Штаты — мировой лидер по потреблению ресурсов и производству отходов (24% потребления общемировой энергии и 30% потребления сырьевых ресурсов). Стратегия УР там была разработана в 1996 году специально созданным при президенте Советом по устойчивому развитию. Начинается стратегия с преамбулы «Наше представление о будущем»: «Наше представление о будущем — сохранение жизни на планете Земля. <…> Стабильность Соединенных Штатов будет основываться на динамично развивающейся экономике <…> Наша страна будет заботиться об охране окружающей среды, своих природных ресурсов, поддерживать функционирование и устойчивость природных систем, от которых зависит сама жизнь. Далее следуют десять целей устойчивого развития США, которые, как справедливо заметил В.И.Данилов-Данильян «практически ничем не отличаются от того, что заявляли и делали руководители США… во время избирательных кампаний». Особенно показательна цель №2. Экономическое процветание. Под этим понимается: «поддерживать здоровое экономическое развитие экономики США, которая позволит создавать в достаточном количестве рабочие места, уменьшать бедность и обеспечивать всем высокий уровень жизни в мире, где обостряется конкуренция.»

Страна из другого лагеря, с которой сейчас принято сравнивать темпы роста и развития США, да и других стран — это Китай. И там также в 1994–97 гг. был сформирован документ «Китайская повестка дня на XXI век — Белая книга о населении, окружающей среде и развитии Китая в XXI веке». И в этом варианте «устойчивого развития» провозглашается тот же самый выбор — экономический рост. «Китай — страна с большим населением и слабой инфраструктурой. Только поддержанием относительно быстрого экономического роста можно искоренить бедность, повысить уровень жизни и достигнуть длительного мира и стабильности». Конечно, у Китая есть специфические проблемы — перенаселение, опустынивание, защита атмосферы от загрязнений, проблема твёрдых отходов и т.д. И этим вопросам посвящены соответствующие разделы документа. Однако, при всём учёте местных особенностей, Китай стремится повторить путь Соединённых Штатов в этом вопросе и выбирает также стратегию экономического роста.

Наиболее продвинутыми в понимании сущности устойчивого развития и необходимости трансформации общества в этом русле считаются некоторые страны Европы — Германия, Франция, скандинавские государства — и Япония. Там одной из целей устойчивого развития названо сохранение экологического баланса. Однако основные меры по реализации этой цели сводятся к платежам и штрафам. Да вряд ли и возможно что-либо другое для стран с таким высоким уровнем экономического развития и столь вовлечённым в мировую торгово-экономическую систему. В Японии, Норвегии и Франции постепенно вводится система учёта экологических издержек, которая позволяет сравнивать экономический рост за текущий год с издержками по непредотвращённым экологическим нарушениям. Однако эти расчёты не влияют на базовые макроэкономические показатели.

Что касается скандинавских стран, то помимо большого внимания, уделяемого экологическим программам, государственная политика и общественные тенденции направлены на пропаганду здорового образа жизни в единении с природой, в поощрении простых радостей и скромных потребностей. Стремление к роскоши там, конечно, не является преступлением, но уж точно не поддерживается в качестве модного трэнда. Это — маленький шаг в сторону более адекватного понимания стратегии устойчивого развития, который, однако, никак не может считаться глобальной тенденцией.

Какие же, исходя из всего этого, выявляются перспективы у концепции устойчивого развития и у мира в целом? Перспективы в большей степени печальные, в меньшей — оптимистические. Пессимизм заключается в тотальной невозможности изменения нашей цивилизацонной парадигмы — то есть общества потребления. Пока мы находимся внутри этого глобального потребительского процесса — только угроза тотального и немедленного уничтожения может заставить задуматься об иных ценностях и образе жизни. Однако, когда такой момент наступит, то, скорее всего уже поздно будет принимать какие-то решения. В этом смысле библейский Апокалипсис и Второе пришествие представляются более реальным выходом из глобального кризиса, нежели смутная надежда на успех реализации концепции устойчивого развития.

Однако небольшая доля оптимизма всё же возможна. Она связана с двумя моментами — развитием экологического образования и политическим пиаром самой концепции устойчивого развития, поскольку она так органично вписывается в модернизационные стратегии государств. Во всех национальных стратегиях УР есть обязательные разделы о необходимости формирования экологического сознания, системы экологического образования и просвещения. Выделяются средства на соответствующие программы, курсы, пиар-кампании. Проводятся фестивали, конкурсы, Дни Земли, Воды, Леса и т.п. В рамках борьбы за вечную молодость и процветание большой популярностью, несмотря на высокую цену, пользуются экологически чистые продукты — без нитратов, консервантов и ГМО. Жизнь за городом, отказ от курения, занятия спортом — вот те раскрученные брэнды, которые идут в одном русле с целями УР. То есть используются рыночные механизмы для формирования новых потребительских ожиданий и поддержания потребительского спроса. Это то, что создаёт общий фон для развития и востребованности экологического образования.

Между двумя саммитами по устойчивому развитию в Рио и Йоханнесбурге совместно с Программой ООН по окружающей среде (ЮНЕП) было принято решение совершенствовать систему образования и разработку программ обучения по устойчивому развитию. Генеральная Ассамблея ООН в 2002 году объявила с 2005 года десятилетие образования для устойчивого развития и поручило ЮНЕСКО быть ведущим агенством по подготовке и проведению этого десятилетия. Европейская экономическая комиссия ООН в 2004 году разработала Стратегию образования для устойчивого развития (ОУР). «Целью этой стратегии является развитие ОУР и его включение в систему формального и неформального образования и просвещения для вооружения людей знаниями и навыками устойчивого развития.» В эту программу входят вопросы методического обеспечения курсов и профессиональной подготовке преподавателей, а также доступности преподавания, учебных пособиях, обмене опытом. Эта стратегия внедряется во всех странах мира.

Примером международного сотрудничества в области ОУР является международная программа «Лидеры в области охраны окружающей среды и развития». Она действует уже в течение 20 лет и тысячи её выпускников работают в 90 странах мира. В эту международную программу входят 13 национальных и региональных (объединяющих несколько стран) программ, в том числе: Бразилия, Европа, Индия, Индонезия, Канада, Китай, Мексика, Нигерия, Пакистан, СНГ, США, программа для франкоговорящих стран Африки, Южная Африка». Суть программы заключается в том, что в разных странах или регионах отбирается по 15 человек в возрасте от 25 до 40 лет, обладающих лидерским качествами и работающих в сфере, связанной с развитием и охраной окружающей среды. Часть времени участники программы продолжают работать в своих организациях на местах, но периодически собираются на учебные сессии. Эти сессии проходят в виде лекций, деловых игр, встреч с политиками и представителями НПО и гражданского общества. Таким образом формируются навыки международного делового сотрудничества и стратегии принятия решений. Среди выпускников этой школы есть уже депутаты, министры и бизнесмены.

Кроме того, ООН разрабатываются индикаторы развития образования в области устойчивого развития. Разработка таких индикаторов позволила бы, по мнению авторов, создать единые требования и единую систему оценок этой деятельности. Критерии охватывают количественные и качественные показатели: от того, как поддерживается это образование политически и организационно, до количества адекватных учебных материалов. Однако и этот процесс вызывает у специалистов критические замечания. Так «ряд предложенных показателей отражает не собственно развитие, а усилия по обеспечению развития. Другая проблема заключается в том, что ряд изменений может быть интерпретирован и как положительный и как отрицательный в зависимости от конкретных условий». И даже эти сюжеты ещё раз напоминают, сколь велики диспропорции в глобальном мире, и что любая гуманитарная деятельность в рамках этого диспропорционального развития практически не может оцениваться однозначно и адекватно.

Итак, вывод, который может не совпадать с официально принятой точкой зрения. Концепция устойчивого развития имеет теоретическую и идеологическую стороны. Теоретически — это модель учёта глобальных рисков и разработки количественных индикаторов развития. Идеологически — это политический брэнд, использование которого поддерживает существующую мировую политическую и экономическую систему. Реализация её в одном государстве или группе государств — сродни идее построения коммунизма в одной отдельно взятой стране. Единственным, но серьёзным, положительным моментом является возможность постепенного формирования человека с новыми ценностями и экологическим сознанием. Однако, процесс этот очень долог, и хватит ли на это ресурсов Земли — покажет время.

Елена Владимировна Стецко,

доцент кафедры мировой политики