В Петербурге много адресов, так или иначе связанных с жизнью и деятельностью ученого-энциклопедиста Льва Николаевича Гумилева, но есть одно место, которое особенно притягивает: это Музей-квартира на втором этаже дома № 1/15 по тихой Коломенской улице. В этой двухкомнатной квартире Гумилев прожил последние два года жизни. В гостиной-кабинете ничего не изменилось: на стенах рядом с фотографиями родителей висят картины и составленный им график «Изменения пассионарного напряжения этнической системы», а также коврик, подарок из Баку. До недавнего времени музеем заведовала  Марина Георгиевна Козырева, друг семьи Гумилевых.

С.В.Данилин. Портрет Л.Н.Гумилева. 1991 год

Желание написать о Марине Георгиевне  возникло давно. Тогда в день рождения Льва Николаевича я пришла в его квартиру уже не в первый раз, зная, что двери будут открыты для всех желающих и после 18 часов. Предчувствие, что в этот день произойдет что-то особенное, не обмануло. Несколько человек уже сидели за большим столом, и я присоединилась к ним. Мы не были знакомы, но были не случайными гостями. Нас связывала друг с другом память о семье Гумилевых.  Кого-то больше интересовал Николай Степанович, а кто-то расспрашивал об Анне Андреевне. Я же пришла ради их сына. Нужно отметить, что Марина Георгиевна знает о Гумилевых все. Ею подготовлена автобусная экскурсия «Николай Гумилев и Таганцевское дело» по местам памяти Николая Гумилева, и лучше, чем она, о Гумилевых не расскажет никто. Когда все разошлись, я сказала Марине Георгиевне, что хочу написать о ней.  Она чуть заметно покраснела: «Обо мне? А что обо мне писать?»

Наша первая встреча, о которой Марина Георгиевна не может помнить, состоялась лет десять назад. Тогда я слушательницей курсов «Университет Петербурга» краеведческого центра  РОО «Институт Петербурга» впервые переступила порог квартиры Льва Николаевича. Нужно сказать, что его вдова Наталия Викторовна Гумилева (урожд. Симоновская) подарила квартиру городу с целью создания в ней музея, и в 1994 году уехала в Москву. Она коренная москвичка, страдала астмой и плохо переносила наш сырой климат.

Будущие супруги познакомились, имея солидный жизненный опыт, ей было за сорок, ему — за пятьдесят. Он пережил тринадцать лет лагерей, дошел дорогами войны до Берлина. Наталия Викторовна была художником-графиком, автором иллюстраций к 28 книгам.  В 1967 году она приехала к нему в Ленинград и поселилась в его маленькой комнате  большой коммунальной квартиры в окраинной части города в конце Московского проспекта. Она стала для него всем и, как жены декабристов, полностью посвятила себя мужу.

Интерьер Музея-квартиры Л.Н.Гумилева (Коломенская ул., 1/15)

В подъезд этого дома на Коломенской улице Наталия Викторовна вошла в 1990 году с ордером на осмотр квартиры одна. Лев Николаевич лежал в больнице, здоровье его было подорвано. Их  дом на Б.Московской ул., 4, где у них была большая комната и одни соседи, находился рядом, стал нуждаться в срочном капительном ремонте, вызванным строительством новой станции метро. Гумилева в первую в его жизни отдельную квартиру привезли из больницы.

Итак, в квартире Гумилевых нашу небольшую группу встретила Марина Георгиевна. Несмотря на то что в прихожей на вешалке висели пальто и шляпа хозяина, его самого уже давно не было. Мы прошли в большую комнату, служившую хозяевам одновременно гостиной и кабинетом, и разместились. Кто-то устроился вокруг стола и на мягком диване, кто-то на легких табуретах, приготовленных специально для посетителей, а я села в кожаное кресло, и первый раз в жизни, находясь в музее, подумала: «Вот мы и пришли в гости к Льву Николаевичу».

Обстановка была домашняя. Марина Георгиевна рассказывала о Льве Николаевиче и Наталье  Викторовне (1920-2004), об их любимце дворняге по кличке Алтын. по характеру  он был очень независимым псом и сам выбирал маршруты своих прогулок. Показывала она документы, рассказывала историю некоторых  семейных реликвий, фотографий, делилась своими проблемами. Музей тогда существовал на общественных началах. Наталья Викторовна присылала из Москвы деньги на оплату по коммунальным счетам, а верный друг Марина Георгиевна обивала пороги учреждений, пытаясь воплотить ее мечту и официально зарегистрировать музей.  Напомним, это было в середине 1990-х годов. Меня поразила сила характера это хрупкой женщины.  Мы заглянули в спальню и на кухню. Внутренне убранство квартиры ничем не отличалось от наших квартир и квартир наших родителей. Скромная мебель, старинная вперемежку с советской, теперь ее уже нельзя назвать современной, дефицитные в свое время книжные полки, заставленные книгами. Обычная обстановка дома семьи научного сотрудника.

Потом я бывала в этой квартире еще несколько  раз, но однажды Марины Георгиевны не оказалось. Нас по-доброму встретили, но тем не менее возникло чувство огорчения и неловкости. Подобное чувство возникало раньше, когда телефонов не было. Отправившись к кому-нибудь из знакомых узнать о жизни, делах и здоровье и не застав хозяев дома, приходилось оставлять записку. Дескать, были, хотелось бы встретиться, у нас все в порядке, а как у вас?

За прошедшие годы здесь многое изменилось. Музей-квартира Льва Николаевича в 2004 году стал филиалом Музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. Научные сотрудники привнесли музейное решение, и в бывшей спальне теперь проходят временные выставки. Экспонаты размещены с использованием современного оборудования. В прихожей с большого экрана монитора звучит голос Льва Николаевича. Он теперь продолжает беседовать с экскурсантами-гостями, как делал более двадцати лет назад при записи этих программ для телезрителей. В музее проходят вечера-презентации на разные темы, вечера памяти Наталии Викторовны и Льва Николаевича. Марина Георгиевна — душа этих вечеров, а еще при ее непосредственном участии были составлены и изданы «Воспоминания о Л.Н.Гумилеве», сборник литературного наследия Льва Николаевича и его переписка с матерью, опубликованная в журнале «Звезда» (2007/8) «Милая, дорогая мамочка… — дорогой мой сынок Левушка…» (1950 — сер.1954) и др.

В книге отзывов трогательные послания со словами благодарности, оставленные посетителями из Татарстана и Республики Саха (Якутия), Кореи и Японии, Казахстана, Крыма и Бурятии, а также из Москвы, Львова, Н. Новгорода, Ханты-Мансийска, Норильска, где он отбывал срок, и из других мест. Жаль, пока не осуществилась мечта Марины Георгиевны об освобождении соседней маленькой квартиры под нужды музея.

Нужно сказать, что музейщиком Марина Георгиевна стала  не случайно потому, что она — преданный семье Гумилевыхх человек. Она кандидат географических наук и известный краевед, с 1983 года внештатный сотрудник Музея истории города.  Раньше она занималась  XIX веком.

Козырева продолжает изучать историю семьи знаменитого геодезиста и картографа Ф.Ф.Шуберта — создателя одного из самых подробных планов Петербурга XIX века.  Она один из авторов сборников «Улицы рассказывают» и «Немцы в России: на перекрестке культур» // Академик Ф.И.Шуберт в Петербурге : новые материалы». Последняя ее публикация была в журнале «История Петербурга» (2011/6) — статья «И никогда не будет мной забыт огромный дом…» (Васильевский остров, 6-я линия, 17). Васильевский остров — особая любовь Марины Георгиевны. Известный радиожурналист В.М.Бузинов, автор книги «Десять прогулок по Васильевскому», посвятил ей несколько строк, полных благодарности и внимания к деятельности историко-краеведческого клуба «Васильевский остров», который возглавляет М.Г.Козырева.

— Марина Георгиевна расскажите, пожалуйста, когда вы познакомились с Львом Николаевичем.

— Нас познакомил мой будущий муж. Я была студенткой, мы встретились в экспедиции в Казахстане, нас сблизили стихи  Николая Гумилева, которые оба любили.  По возвращении в город мы шли как-то по коридору Главного здания ЛГУ, и он вдруг спросил, не хочу ли я познакомиться с Львом Николаевичем Гумилевым. Я тут же сопоставила фамилию с отчеством и сказала, что хочу. Лев Николаевич шел нам навстречу и мы познакомились. В разговоре речь зашла о том, что я занимаюсь немецким языком, и Лев Николаевич спросил, не смогу ли я помочь ему перевести с немецкого книгу о древних верованиях монголов. Раз пообещала, я сделала, но переводить мне было совсем не интересно. Когда я принесла показать, что у меня получилось, Лев Николаевич стал так интересно и увлеченно рассказывать, что над второй частью перевода я работала уже с большим удовольствием. У него был удивительный дар рассказчика, он также захватывающе интересно и образно читал свои лекции. Лев Николаевич считал, что историю преподают неправильно. Нельзя изучать один народ отдельно от другого или заучивать даты. Для него история — это ларец с разноцветными клубками ниток, если начать их постепенно доставать и вплетать одну нитку в другую, то получается красивый узор.

— А теперь подробней о себе, своих родителях и муже…

Создатели Музея М.Г.Козырева (слева) и Т.П.Беликова

— Мои родители — ученые и учились в нашем университете. Мама — Полевая Наталия Иосифовна, геолог-геохимик, доктор наук и мать-героиня (5 детей). Я пошла по маминым стопам, закончила геологический факультет. Отец (отчим) — Мурин Андрей Николаевич, радиохимик, доктор наук, профессор, заслуженный деятель науки, был деканом химфака и до последних лет жизни — заведующим кафедрой радиохимии в Университете.

Муж — Козырев Александр Николаевич, также окончил наш университет, астрофизик, кандидат наук, работал в университете и в Физико-техническом институте им.А.И.Иоффе. В годы перестройки увлекся социологией и активно участвовал в Народном фронте. А Льва Николаевича он хорошо знал, так как его отец — известный астрофизик Николай Александрович Козырев — сидел вместе с Гумилевым в Норильске. Лев Николаевич часто приходил в квартиру (в которой мы и сейчас живем) к его отцу, и он нередко присутствовал при беседах отца с Гумилевым.

— Вы были коллегами, как вам работалось с ним?

— Мы со Львом Николаевичем не были коллегами, мы просто работали в одном институте. Но я бывала у него дома до того, как перешла из Горного института в Научно-исследовательский географо-экономический институт  ЛГУ, когда там открыли лабораторию определения возраста радиоуглеродном методом, и это как раз по моей геохимической специальности. И мы часто встречались и в институте, и у него дома. А когда он женился, то мы с Наталией Викторовной подружились, тем более, что мы обе — Водолеи.

— Каким он был преподавателем, экзаменатором, как относился к студентам?

— К студентам он относился по-доброму и с пониманием. Никогда не «валил» на зачетах и экзаменах, мог иногда слегка поиздеваться над лентяем, но потом все равно ставил зачет или оценку. И очень ценил любознательных и интересующихся его предметом.

—- На ваш взгляд, что он ценил в людях?

— Одержимость наукой и широту знаний.

— Сейчас, когда музей находится под опекой, вы спокойны за его будущее?

— Нет.

— Кто наиболее частые посетители музея? Какая встреча для вас стала наиболее памятной?

— Трудно выделить: студенты, пенсионеры, люди, знавшие Льва Николаевича или слушавшие его лекции, и люди, узнавшие Гумилева по его книгам.  Приятно, что приходят студенты (то есть молодежь) с пониманием того, куда и зачем они пришли

— Что вас заботит, что беспокоит в настоящее время?

— Будущее музея.

— Ваши планы?

— Пока главное — достойно провести 100-летие со дня рож­дения Льва Николаевича.

— Что бы вы пожелали читателям?

— Читать блестящие книги и статьи Льва Николаевича и научиться понимать, как и для чего мы живем.

В заключение хочется сказать несколько слов об одном событии — новинке этого театрального сезона — спектакле «Зачем было столько лгать?» Маленького театра Фонтанного дома. В основе спектакля лежит ранее опубликованная переписка Льва Николаевича с матерью и любимой женщиной, фрагменты из дневников. Постановка режиссера Л.Артёмовой, в ролях актеры двух составов Т.Колесникова, Е.Мигунова, А.Смирнова, Д.Белькин и А.Чередник. Особенное впечатление производил этот спектакль в интерьерах гостиной квартиры на Коломенской. Драматическая история любви и сложность человеческих взаимоотношений в контексте реальных событий советской действительности начала 1950-х годов. Он страстно полюбил, а она не отвечала взаимностью, но и не отвергала его. Он обожал свою, жившую поэзией растерянную мать, а она заботливо присылала посылку с необходимыми ему книгами, но без единой строчки для него. Любимые им женщины страдали на свободе, боясь сделать неверный шаг, а он мучился непониманием в неволе. Страшное время, калечившее тонкие ранимые души, передано с удивительной достоверностью.

Альмира Тагирджанова