Директор Института истории Французской революции (Париж) г-н Пьер Серна — гость кафедры истории Нового и Новейшего времени

Дружеские отношения, установившиеся в прошлом году между кафедрой истории Нового и Новейшего времени и Французским университетским колледжем, имели продолжение. Пьер Серна, директор Института истории Французской революции, приглашенный колледжем для цикла лекций, выступил перед студентами кафедры. Отрадно отметить, что визит Пьера Серна в СПбГУ, как и круглый стол по проблемам гендера, проведенный в 2011 году с участием профессора Мишель Рио-Сарсе, вызвал большой интерес среди учащейся молодежи факультета и в особенности тех студентов кафедры, в учебной программе специализации которых фигурирует историография Франции. Тема выступления П.Серна, определенная первоначально как рассказ о людях и событиях периода правления Директории (1795−1799), вышла за обозначенные рамки. Но прежде чем перейти к изложению тезисов его речи, немного о лекторе.

Пьер Серна преподает в Универ­ситете Париж I — Пантеон — Сорбонна, сыгравшем исключительно важную роль в его становлении как историка революции.  Его первые исследования в этой области были осуществлены, начиная с 1984 года, на кафедре истории Французской революции под руководством замечательного ее знатока Мишеля Вовеля. Успешно выдержав академический конкурс, именуемый во Франции l’agrégation, П.Серна с 1986 года преподавал историю в  лицеях, пока защита докторской диссертации не вывела его на вузовский уровень. Его диссертация, посвященная журналисту и политическому деятелю Директории П.-А.Антонеллю, была опубликована в 1997 году с предисловием М.Вовеля. Последовал ряд других его монографий, некоторые из которых были написаны в сотрудничестве с известными историками революции, в том числе Бернаром Гэно. Список основных публикаций П.Серна приведен в посвященной ему статье на www.google.fr (Pierre Serna). В 2008 г. П.Серна возглавил Институт истории Французской революции, престижный научный центр, основанный Жоржем Лефевром в 1937 году. В этом качестве он руководит электронным журналом «La Révolution française, cahiers de l’Institut d’Histoire de la Révolution française» на портале Revues.org. Последняя публикация Института — коллективная монография «Pour quoi faire la Révolution» (Paris, 2012) вышла в свет накануне приезда П.Серна в Санкт-Петербург.

Изложив вышеперечисленные факты из биографии гостя, старший преподаватель кафедры Т.Н.Гончарова, организовавшая встречу с французским историком, передала ему слово. Ею же был обеспечен последовательный перевод. Заседание продолжалось почти два часа.

П.Серна начал с объяснения значимости революции для политической истории Франции XIX−XXI веков. 220-летний юбилей Первой республики, отмечаемый французами в этом году, проходит в атмосфере дебатов между правыми и левыми. За 10 лет политической борьбы 1789−1799 годов Франция познала разные политические режимы. На смену абсолютной монархии пришла конституционная (1791), которая в свою очередь сменилась Республикой (1792). Первая Республика прошла через разные этапы: жирондистская Республика сменилась якобинской с присущей ей диктатурой свободы и террором в условиях войны и внутренних смут (1793), ей на смену пришла термидорианская Республика (1794) с ярко выраженным желанием положить конец политическому дирижизму якобинцев. Режим Директории, учрежденный Конституцией III года Республики (1795), представлял собой парламентскую республику с сильной законодательной и слабой исполнительной властью. Негативный опыт Конвента, соединявшего в себе все ветви власти, диктовал необходимость четкого разграничения их полномочий. Кандидаты в правительство Директории, в количестве пяти, выдвигались Советом пятисот и избирались Советом старейшин. За четыре года Директории произошла стабилизация Республики, родилась либеральная ее модель. Однако внутренняя слабость и порочность режима вкупе с военными неудачами имели следствием государственный переворот 18 брю­­мера VIII года Республики (1799 год), учреждение Консулата и провозглашение Империи в 1804 году.

Реставрация 1815−1830 годов с дарованной королем конституционной Хартией, как и последовавшая за ней Июльская монархия, имели в своей основе ту же архитектуру власти, что и конституционная монархия 1791−1792 годов, хотя и с неизбежными модификациями. Февральская революция 1848 года имела следствием установление Второй республики, президентом которой был избран племянник Наполеона — Луи-Наполеон Бонапарт. Осуществленный им в 1851 году государственный переворот преобразовал демократическую республику 1848 года в авторитарную. В 1852 году Луи-Наполеон Бонапарт был провозглашен императором и стал во главе Второй империи, которую желал сделать повторением Первой. Поражение 1870 года в войне против Пруссии стало фатальным для Второй империи. Пришедшая ей на смену Третья республика просуществовала до 10 июля 1940 года и функционировала по модели Директории, хотя так не было запланировано изначально. Политический кризис 16 мая 1877 года вызвал к жизни конституционную практику, при которой президенты не осмеливались распускать парламент, помня о неудачном опыте Мак-Магона и утратив тем самым часть своих прерогатив. При Третьей республике, самой длительной, ибо она просуществовала 70 лет (заметим, что Пятая республика пока насчитывает 54 года), произошла стабилизация республиканского режима. В итоге последующие республики, Четвертая, учрежденная в 1946 году, и Пятая — в 1958 году, были порождением не революции, как предыдущие, но особенных кризисных обстоятельств.

В основании Пятой республики лежит политическая культура, созданная Францией на всем протяжении своей послереволюционной истории. Но это политическое наследие воспринимается неоднозначно. Среди людей, вершивших революцию, как и среди тех, кто принимал осуществленные ею преобразования, некоторые мыслили более радикально, чем остальные. Автор вантозских декретов II года Республики, Сен-Жюст, выступал за распределение собственности врагов революции между неимущими патриотами.  Закончена революция или нет — старинная дискуссия, восходящая корнями к эпохе Директории,  актуальна и сегодня. В 1830−1831 годах произошла ее концептуализация, общественное мнение разделилось на две тенденции: партия порядка и партия прогресса. Это политическое размежевание сохранилось и сегодня. Революционное наследие и разные манеры его интерпретации — в сердцевине предвыборных дебатов президентской кампании 2012 года. Николя Саркози, во главе консервативных республиканцев, олицетворяет порядок. Его противник, кандидат от социалистической партии Ф.Олланд, олицетворяет прогресс, хотя в этом прогрессе есть разные степени интенсивности. Революционные демократы считают, что равные права — не предел революционных завоеваний, ввиду наличия социального неравенства, и потому революция должна продолжаться до тех пор,  пока не будут достигнуты поставленные ею цели равного распределения жизненных благ. «Мирная революция», — таков программный лозунг кандидата от Левого фронта Ж.-Л.Меланшона.

Труды Франсуа Фюре «Революция» (1966) и «Постижение Французской революции» (1977), оспаривавшие тезисы «марксистского» или, точнее, «якобинского» направления в историографии, вывели революцию на авансцену исторических и политических дебатов уже в 1970−1980-х годах. Альбер Собуль, директор Института истории Французской революции, был главным оппонентом Ф.Фюре от историков-марксистов.  Поставив в центр внимания 1789 год, когда во главе революционного процесса стояли либеральные дворяне и просвещенные буржуа, Ф.Фюре считал 1793 год досадным «отклонением» с пути «правильной» революции. Революционный террор 1793 года, по его словам, лежал в основе всех идеологических терроров, за ним последовавших. Тезисы Ф.Фюре наслаивались на дискредитацию СССР среди французских левых вследствие вынужденной эмиграции диссидентов и ввода советских войск в Афганистан. Отмечавшийся с размахом 200-летний юбилей Революции стал поводом к интенсификации споров вокруг революционной тематики. Заведующий кафедрой истории Французской революции в Университете Париж I и директор Института истории Французской революции после Собуля, Мишель Вовель, играл центральную роль в мероприятиях 1989 года в качестве президента комиссии по научным исследованиям в честь 200-летия Революции. Научный руководитель П.Серна, он ратовал за отход от прежних схем, как марксистской, так и ревизионистской, выступая за обновление и расширение научных подходов к истории Революции.

Последовавшие события — падение Берлинской стены в 1989 году, распад СССР в 1991 году, дали основание думать, что Революция — дело прошлое. В этой связи американский философ и политолог Ф.Фукуяма предположил, что с распространением в мире либеральной демократии наступил «конец истории». Однако народный протест в Тунисе (январь 2011 года) против безработицы, коррупции и роста цен, вызвав падение режима Бен-Али,  вновь возвел Революцию в актуальность. Как следствие, возродился интерес политиков и историков к Французской революции, ее характеру, движущим силам, достигнутым результатам, ко всем тем вопросам, которые были предметом дебатов 1970−1980-х годов.

В конце своей речи П.Серна назвал себя адептом научной теории «Атлантической революции», появившейся в 1960 году, в разгар «холодной» войны. Революция — длительный про­цесс, считают ее сторонники. Начало ему положила Американская революция 1775−1783 годов, завершившаяся принятием Конституции с гарантией личных свобод и прав. Возбуждение, созданное этим событием, было так велико, что шоковая волна революционного процесса перекинулась через океан. Нидерланды, Швейцария, Франция, Бельгия, Италия и другие страны оказались охвачены ею. Концепт «Атлантической революции» позволяет, по словам П.Серна, выйти из карикатурного образа Французской революции как революции якобинской с центростремительными тенденциями, позволяет преодолеть слишком узкую для понимания этого феномена франко-французскую ее интерпретацию. В период Директории, которой П.Серна посвятил большую часть своих исследований, республиканский опыт продолжался в контексте войны. Тогда появились республики-сестры, происходил трансферт идей между Французской, Батавской, Гельветической, Цизальпинской, Римской республиками. Тогда впервые в истории Европы ясно было выражено желание создать федерацию европейских народов. Концепт «Атлантической революции» тем более актуален в сегодняшней Европе, сказал оратор, что Европейский Союз, образованный в 1993 году в соответствии с Маастрихтским договором, встречает множество трудностей политического и экономического характера вследствие отсутствия поистине демократического проекта федерации.

Последовавшие по окончании лекции вопросы, а в них не было недостатка, касались следующих сюжетов: «Не грозит ли России в ближайшем будущем революция?», «Может ли иммиграция стать причиной революции в современном обществе?», «Как получилось, что революционная песня стала французским гимном?»,  «Сохранили ли французы уважение к своей революции?», «Каково современное состояние французской Коммунистической партии?», «Почему Третья республика, при всей схожести ее политического устройства с Директорией, просуществовала 70 лет?». П.Серна дал обстоятельные ответы на каждый из них. Резюмируем вкратце их сущность.

Если однажды в России сложится ситуация отчаяния, революция возможна, как и в любом другом месте, ибо процесс зарождения революции универсален. События годичной давности в Тунисе показали, что не элиты делают революцию, несмотря на противоположные утверждения Ф.Фюре, а народ, который выходит на улицы, скандирует, требует перемен и вступает в вооруженный конфликт с силами порядка, хотя это не значит, что впоследствии элиты не воспользуются результатами народного порыва. Нет никакой опасности, сказал П.Серна, что иммиграция станет причиной революции. С начала XIX века иммигранты играли большую  роль в формировании французского общества. Во Франции, стране мелких собственников, крестьян, державшихся за свои наделы и не желавших мигрировать в города, не хватало рабочих рук на производстве. Первоначально иммигрантами были выходцы из бедных европейских стран, Испании, Португалии, Польши. Им была предоставлена возможность интегрироваться во французское общество. П.Серна сослался на пример собственных предков — бедных иммигрантов из Испании. В то же время в недрах общества росла ксенофобия. Французский парадокс в том, сказал П.Серна, что ксенофобия не была помехой иммиграции. Деколонизация 1960-1970-х годов породила новую волну иммиграции, на этот раз из Магриба, из Черной Африки, мусульманскую по преимуществу. Трудности, встречавшиеся на пути интеграции мусульман в католическую культуру, как и экономический кризис, усилили ксенофобские рефлексы французов. Тем не менее, при наличии хорошо отлаженных интеграционных механизмов, иммиграция не таит в себе опасности.

«Марсельеза» стала национальным гимном Франции в 1880 году, ибо республиканский режим есть порождение революции. Исполненная впервые Руже де Лиллем перед мэром Страсбурга в 1792 году, эта песня была подхвачена марсельскими федератами в Париже. Рожденная патриотическим порывом, «Марсельеза» в конце XIX  начале XX веков была, в некотором роде, присвоена правым крылом, тогда как революционеры пели «Интернационал». Тем не менее «Марсельеза» была и остается республиканским символом, объединяющим французов. В начале весны 2012 года по французскому телевидению была показана передача «Вандейский геноцид?», в которой историки, выдвинувшие тезис, будто со стороны якобинцев было желание физически уничтожить жителей Вандеи, встретили возражения со стороны именитых специалистов по революционной эпохе, таких как Жан-Клеман Мартен. Да, в Вандее совершались чудовищные убийства, кровопролития, но не было геноцида, сказал он. Гражданская вой­на, порожденная революцией, была ожесточенной с обеих сторон. Французская революция конца XVIII века из всех революций, совершившихся во Франции, критиковалась более всего. Тем не менее французы уважают свою Революцию, ибо современные права и свободы суть ее следствие. К сожалению, нельзя сказать того же о русской революции 1917 года, которая была тоталитарной и имела большое количество негативных последствий для общества, результатом чего и стало желание возврата назад, к дореволюционным ценностям. Французская коммунистическая партия, когда-то дружная с советской Компартией, потеряла большую часть своего электората. На президентских выборах 2007 года ее кандидат Мари-Жорж Бюффе набрала лишь 3−4% голосов. В силу своей слабости, Компартия Франции вынуждена вступать в коалиции с другими левыми силами. На президентских выборах 2012 года ее интересы представляет кандидат от Левого фронта Ж.-Л.Меланшон. Местные имплантации коммунистов, когда-то значительные в так называемом «красном поясе» вокруг Парижа, потеряли прежний вес. Лишь в некоторых из них коммунисты сохранили влияние.

Директория, режим, который родился из республиканского проекта построить гражданское общество и провести либерализацию экономики, наследовала от преды­дущей эпохи войну и кризисную ситуацию. Государственные перевороты сменяли один другой вплоть до 18 брюмера VIII года. Третья республика имела перед Директорией то преимущество, что существовала по большей части в мирный период, и это дало республиканцам возможность осуществить некоторые прогрессивные начинания. Прогресс зиждился на трех китах: школа (бесплатная, обязательная, светская при наличии гражданского воспитания), дорога (прокладка дорог символизировала экономический подъем и промышленное развитие, строительство либерального общества, отвечавшего устремлениям среднего класса), обязательная военная служба (патриотическое воспитание). Несмотря на трудности, кризисы и испытание Первой мировой войной, Третья республика смогла консолидироваться. Культ генерала-Спасителя, олицетворенный Бонапартом в эпоху Директории и приведший к гибели режима, при Третьей республике выродился в водевиль. Генерал Буланже, обманувший надежды своих сторонников и покончивший жизнь самоубийством на могиле любимой женщины (1891), не был личностью государственного масштаба. Французская политическая система такова, что в кризисных ситуациях ощущается потребность в сильной личности — Спасителе и в этом, по мнению П.Серна, ее слабость. Бонапарт, Луи-Наполеон Бонапарт, Буланже, маршал Петен, генерал де Голль, состоявшиеся или несостоявшиеся диктаторы, — суть порождения кризисных обстоятельств.

В заключение Пьер Серна поблагодарил студентов за проявленный интерес. Есть основания надеяться, что прозвучавшая в речи Пьера Серна и в последовавшей за ней дискуссии информация историографического характера подвигнет студентов кафедры на более глубокое знакомство с творческим наследием французских историков Революции.

Татьяна Гончарова,
старший преподаватель кафедры истории Нового и Новейшего времени