Вышла мне оказия поехать на выходные по фотографическим делам в Армению. Я не тешу себя иллюзией, что за пару дней понял хотя бы на малую толику, что такое Армения и армяне. Но надеюсь, что более длительное знакомство с Арменией не разутвердило бы меня в симпатии к этой стране и её жителям.

Ереван

С одной стороны, я понимаю, что видел лишь самую малую часть того интересного, чем изобильна Армения. Но учитывая, что поездка была ограничена лишь одними выходными, я видел не так уж мало: был изучен вдоль и поперёк весь центр Еревана с некоторыми окраинами (среди них — Эребуни, древнейшая крепость времён Урартского царства (VIII век до н. э.), благодаря этому царству учебники «Истории СССР» начинались с времён Вавилона и Ассирии, коим Урарту было современником). Помимо Еревана я посетил монастырь Хор Вирап у подножия Арарата, знаменитый Эчмиадзин, мемориальный комплекс в память о Сардарапатской победе (в ходе войны с Турцией в 1918 году), затерявшийся в горах храм Митры в Гарни – единственный языческий храм на территории Армении.

Мне очень повезло: в день, когда я захотел посмотреть Арарат, стояла на удивление олнечная погода, и вместо того чтобы прятаться по своему обыкновению в тумане или облаках, Арарат предстал во всём своём великолепии.

Арарат — символ Армении. Здесь эта легендарная гора повсюду — от названия знаменитого коньяка до вида в ясную погоду из окна дома в Ереване. Изображение Арарата последовательно находилось как в гербе Армянской ССР, так и в гербе независимой Республики Армения. В связи с этим есть такой исторический анекдот: на протест турецкого правительства против того что на гербе Армянской ССР изображён Арарат, не являющийся частью Армении, нарком иностранных дел Чичерин ответил: «На флаге Турции изображен полумесяц, но Луна не является частью Турции». Один старый фотохудожник в Ереване показывал мне серию фотографий Арарата, начало которой было положено в далёком 1962 году. Мне в этой связи припомнился Клод Моне с его серией картин, изображающих Руанский собор.

Но вот парадокс: как упоминалось выше, символ Армении находится за её пределами, и не просто в чужой стране, а в государстве, так скажем, с непростой историей взаимоотношений с Арменией — в Турции. Более парадоксальная ситуация, которую я могу припомнить, связана с Петербургом. Кажется, в истории больше не было такого случая, чтобы столицу государства устроили на территории противника (Ведь Петербург в 1703 году был основан, а в 1712 объявлен столицей прямо на территории Шведского королевства, с которым тогда шла война.)

Хоть каким-то утешением для армян может служить тот факт, что Арарат, как утверждают очевидцы, побывавшие на турецкой территории, по ту сторону горы не так впечатляет, поскольку южнее него простирается нагорье, скрадывающее величественную масштабность этого пристанища Ноева ковчега.

Кстати, Арарат по-армянски называется вовсе не Арарат, а Масис. И, как мы можем видеть на этикетке знаменитого коньяка или на гербе Армении, легендарная гора имеет две вершины — Большой и Малый Арарат, Масис и Сис, соответственно.

У подножия Арарата находится древний монастырь Хор Вирап. Но, кроме того, монастырь находится на самой границе, буквально в паре сотен метров от пограничного забора. Кстати, ту часть армянской границы, которая совпадает с бывшей советской границей, охраняют российские пограничники.

Со стен монастыря открывается, пожалуй, один из лучших видов на Арарат. Но ещё лучше, конечно же, вид с самим монастырём на фоне легендарной горы.

Древний монастырь Хор Вирап у подножия Арарата

Хор Вирап (арм. — Глубокая темница) известен тем, что в подземной темнице, на месте которой был возведен монастырь, армянский царь Трдат III содержал в заточении в течение 13 лет наиболее почитаемого в Армении святого Григория Просветителя. У этой истории счастливый конец: Григорий исцелил царя, и тот в благодарность сам принял христианство, а заодно крестил и всю Армению (301 год), которая в те времена была крупнее нынешней (в лучшие свои времена страна, ныне не имеющая выхода ни к одному из морей, выходила к берегам сразу трех: Черного, Средиземного и Каспийского). Таким образом, Армения является первым в мире государством, принявшим христианство.

Подземелье, где был заточен святой Григорий, сохранилось. В него ведет шахта в несколько метров глубиной. Шахта довольно узка, и человеку плотнее нормы или просто довольно мускулистому в темницу не попасть. Находясь в этом мрачном подземелье, совершенно убеждаешься, что пребывание в нем в течение хотя бы пары лет для человека обычного, не богооберегаемого, совершенно немыслимо.

Следующий пункт — Эчмиадзин. Это древнейший монастырь (был построен в 303 году, вскоре после введения в Армении христианства как государственной религии) и резиденция Верховного Патриарха Католикоса всех армян. Обычно заполненный людьми, монастырь был пустынен в эти зимние непраздничные дни, более походившие на нашу северную позднюю осень: яркое солнце, морозный воздух и земля, не покрытая ещё (плавно переходящее в «уже») снегом.

Эчмиадзин

Следующий день я хотел посвятить путешествию в горы. Но день оказался мрачным и снежным, дороги — гололёдны, зимние горы для неприспособленного к тому автомобиля — неприступны. Вследствие всего этого не все намеченные цели удалось достичь. Тем не менее, я смог добраться до Гарни. Здесь стоит восстановленный из валявшихся по округе «запчастей» древний храм I века н. э., посвященный иранскому божеству Митре (культ которого, кстати, значительно повлиял на многие христианские обряды). Храм находится в весьма живописном месте: он расположен на высоком мысу, глубоко вдающемся в ущелье — вид потрясающий, дух захватывает.

Признаюсь, меня очень удивило, когда в центре Еревана я наткнулся на мечеть, не маленькую и заброшенную, а с просторным двором и очень даже функционирующую. Удивительно это было, учитывая, сколь много армянам пришлось претерпеть от соседних народов, исповедующих Ислам. В удивлении зашел я на территорию мечети, в удивлении залез по узкой винтовой лестнице на вершину минарета (открытая дверь и отсутствие рядом людей, помноженные на мою страсть к фотографированию с крыш и иных возвышенных точек, толкнули меня на это восхождение). На балконе минарета я увидел иранский флаг, что и объяснило для меня присутствие в Ереване мечети — Армения находится в дружественных отношениях с Ираном.

В качестве приятного бонуса Ереван приготовил для меня удивительные встречи. На площади перед зданием Оперы я познакомился с 75-летним ветераном, одним из тех, кто в начале 90-х годов в боях в Нагорном Карабахе создавал из отрядов защитников армянскую армию. На одной из гор, возвышающихся над Ереваном, в пустынной местности я повстречал двух местных фотографов и вместе с ними фотографировал столицу на фоне Арарата в закатном солнце и в послезакатной тьме с ее россыпями городских огней. Но самая удивительная встреча была уготована мне под самый занавес, в ереванском аэропорту «Звартноц». В очереди на посадку на свой самолет я увидел знакомых армян, с которыми когда-то довелось мне работать пару лет в Петербурге. Мы были настолько поражены встречей, что даже не удивились — слишком всё это выглядело нереально.

Армения оказалась живописной даже в зимний период. Представляю, как красива эта страна в пору весенне-летнего цветения или осеннего увядания. К тому же, Армения — одна из немногих стран мира, где к русским относятся с искренней любовью.

Андрей ДУБРОВСКИЙ