Почему в Новый год мы загадываем желания, верим в приметы и ведем себя как дети? Подо всё можно подвести научную базу. Ассистент кафедры культурной антропологии и этнической социологии, кандидат социологических наук Дарья Васильева (специализируется на антропологии времени, изучении временных границ и процессов, связанных с социокультурной динамикой) обсуждает эти вопросы на семинарах со студентами-антропологами и уверена: приметы, связанные с праздниками, очень важны для человека и общества в целом.

Дарья Васильева, ассистент кафедры культурной антропологии и этнической социологии, кандидат социологических наук

— Новый год — центральный праздник года, поэтому с ним связано столько примет и традиций?

Новый год для этнографов, социологов и социальных антропологов явление чрезвычайно интересное. Это не просто праздник, это знаковое событие, потому что обозначает время перехода, некий рубеж. Мы очень часто начинаем что-то «с понедельника», и Новый год — такой «глобальный понедельник», возможность начать жизнь с чистого листа, причем в масштабе не одного человека, а всей планеты. Антропологи называют такие моменты неструктурным состоянием общества, когда привычный уклад жизни со сложившимся распределением ролей, обязанностей, связей пересматривается. Человек тяжело переживает статику, и на индивидуальном уровне, и на уровне семьи и государства.

— Разве человек не стремится к стабильности?

— Да, мы стремимся к стабильности, но нам необходимо новое: мы стараемся вписать новые вещи в существующую жизнь и избавляемся от старых, уже неактуальных. Концепцию Нового года можно так и сформулировать: мы отбрасываем старое, прощаемся с ненужным и имеем возможность начать все немножечко по-другому. Так и с новогодними приметами. Недаром говорят: «Как Новый год встретишь, так его и проведешь». Так сложилось многие века назад. Значимые временные границы (сезонов, например) обязательно отмечались, и это было организовано в рамках ритуала. Сначала шла фаза прощания (так мы и сейчас обязательно должны «проводить старый год»), а затем — встреча нового и включение в новый порядок. Поэтому каждое действие в ночь с 31 декабря на 1 января мы наполняем особым смыслом. Мы воспринимаем это время как сакральное. Мы находимся нигде: между прошлым и будущим. Мы стараемся создать положительный образ, который даст нам импульс на весь следующий год. И привязываем свое благополучие к странным, нерациональным вещам, веря в приметы, становимся более сентиментальными и романтичными, чем обычно. На самом деле, это имеет хороший терапевтический эффект и работает на глубинном психологическом уровне.

— Получается, что всё это связано со старинными обычаями?

— Это древний социальный механизм. В советское время было много исследований, где все суеверия преподносились как мракобесие: продолжаем верить во всякую ерунду, несмотря на прогресс, атеизм и образование. Однако это не мракобесие, а глубинный социокультурный механизм, который помогает и человеку, и группе, и обществу в целом снять социальное напряжение.

— Каким образом?

— Потому что мы можем разрушить надоевшие, ненужные нам связи и создать новые. Временная граница обеспечивает динамику, дает точку отсчета для начала новых дел. Когда мы погружены в рутину, нам часто не хватает энергии для перемен. В случае «начать жизнь с понедельника» мы искусственно создаем себе такой рубеж, а Новый год — это объективная граница, она регламентирована обществом. Второй важный момент: Новый год — это повод для эмоционального подтверждения солидарности с близкими и нужными нам людьми. Когда мы общаемся в обыденности, над нами тяготеют роли, статусы, возраст, общественные позиции. А в Новый год мы стараемся собрать людей, которые наиболее важны для нас. У нас со студентами-антропологами есть семинар, где мы обсуждаем ситуации, когда мы ходим в гости и принимаем гостей. И когда мы обсуждали Новый год, оказалось, что новогодняя компания хорошо отражает смену приоритетов. Когда студенты анализировали свой новогодний опыт, то многие говорили: это тот самый праздник, когда я неосознанно стремлюсь встретиться с определенными людьми, тем самым обозначая группу, на которую сейчас ориентирован.

— Кстати о близких. У нас, да и у многих других, есть почти примета: 31 декабря все напряжены, мы обязательно поссоримся, но к полуночи помиримся и с особым чувством поднимем бокалы. Чем это объяснить?

— То, что 31 декабря день напряженный — естественно. В этот момент происходит нарушение привычной структуры отношений, оценка приоритетов. В традиционных обществах это было ритуализировано. Сейчас мы потеряли такой обычай, но интуитивно пытаемся его воспроизвести и придти к полуночи уже другими людьми. Полночь — это порог, время загадывать желания, момент, когда всё должно быть идеально. Мы чувствуем единение с близкими людьми и со всей планетой. Очень сильная энергетика: в этот момент все испытывают эмоции по поводу того, что входят во что-то новое. Кстати, очень умный ход со стороны государства, что Новому году уделяется так много внимания, и есть обращение президента к народу: тем самым он включаются в семью, которая собралась за праздничным столом, и это объединяет всю страну.

— А во многих других странах роль такого объединяющего праздника играет Рождество…

— Тут силен исторический фактор. До революции роль Рождества у нас тоже была очень велика. По старому стилю оно шло первым, до Нового года, и алгоритм жизни был совершенно иной. Одна из гипотез, почему Рождество приобрело такое значение — необходимо было создать и как-то стимулировать чувство общности среди большой группы людей. В случае с Европой мощным объединяющим фактором стало христианство. Создавая национальные общности, отталкивались от конфессии. Правитель получал благословение церкви. До сих пор такое внимание празднованию Рождества на государственном уровне в Европе — это фактор стабильности. В СССР Новый год по понятным причинам «перетянул» все функции Рождества на себя. В большинстве многоконфессиональных светских обществах значение Нового года усиливается.

— Раз уж мы заговорили о религиозных вопросах: приметы считаются суеверием. А к вере, к религиозному чувству они имеют отношение?

— Я бы сказала, что сегодня приметы представляют собой автономное явление. Многие исследователи называют приметы пережитком. Дело в том, что мы сохранили норму: нужно делать так-то, чтобы получить хороший результат, или не нужно делать так-то, потому что эффект будет отрицательный. А почему мы так делаем, мы уже не понимаем. Мы просто сжигаем записочку с желанием, высыпаем пепел и пьем шампанское. Мы уже не помним, что когда-то надпись была равносильна заклинанию. Потом представление ушло, а действие осталось. Поджигая бумажку, мы приносим жертву духам. Естественно, религиозного чувства у нас уже нет. Но Новый год — это пороговое состояние, хаос, из которого должно родиться новое. И поскольку в этот момент наши рациональные порядки не действуют, мы становимся суеверными и прибегаем к этим прошедшим через века предписаниям. Но смысл этих действий потерян.

— Не значит ли это, что со временем приметы уйдут в прошлое? Если смысла нет…

— Скорее всего, приметы останутся. Механизм довольно гибкий, они трансформируются. Ведь и сейчас не все обращаются к старинным обычаям. Например, у моих знакомых бизнесменов есть собственные приметы, логика которых, однако, выстроена по тому же принципу, что и в традиционных обществах: «Если партнеры позвонят до Нового года, в следующем году все сложится отлично». Принцип тот же, что и в традиции, совершенно не рациональный, а действия другие.

— Вы так благожелательно рассказываете о приметах, а где научный скепсис?

— Я считаю, что приметы играют важную роль в нашей жизни. Без них было бы намного больше стресса. К тому же, некоторые вещи, которые мы рассматриваем как приметы, на самом деле маркеры имеющих строгое научное объяснение явлений.

— Если дорогу перебежала черная кошка, то действительно лучше туда не ходить?!

— Кошка когда-то рассматривалась как существо, охраняющее границу. Считалось, что кошка вхожа в разные миры. Поэтому если кошка перебежала дорогу, это значит, что она обозначила границу между миром живых и миром мертвых. Соответственно, человеку лучше не ходить туда, где «чужой порядок». Это если о символе. А теперь о том, что я пыталась объяснить выше. Если человек находится в стабильном состоянии, он вряд ли обратит на кошку внимание. Но если такие вещи вызывают у него дискомфорт, значит, он подсознательно чувствует, что порядок вещей нарушен, лучше остановиться и подумать. Ведь человек осознает малую часть информации, получаемой из внешней среды. Если мы на что-то реагируем, обычно этому есть объяснение. В каком-то смысле кошка символически запускает механизм, отвечающий за нашу безопасность.

— Если не секрет, вы сами следуете приметам?

— Профессия очень мешает! На общей волне я совершаю какие-то ритуальные действия, но я начинаю анализировать свои поступки с точки зрения социальной антропологии, и это, признаться, мешает. Я стараюсь найти логику в собственных действиях, понять, что откуда идет.

— Подлавливаете сами себя?

— Бывает. Начиталась про происхождение новогодних традиций, и теперь на многое смотрю по-другому. Например, есть материалы по культу деревьев, им приносили жертвы и украшали деревья тем, что осталось от жертв. В общем, «дождик» я теперь на елку не вешаю, потому что это вызывает неприятные ассоциации. Но не могу не заметить, что символика со временем меняется. Если мы читаем, что тысячу лет назад что-то символизировало именно это, переносить значение на нашу сегодняшнюю жизнь ни в коем случае нельзя. Все актуальные для нас символы постоянно переосмысляются. Это делается и на индивидуальном уровне. Наверное, у вас есть любимая одежда, в которой с вами случилось что-то хорошее. Или украшение, символизирующее для вас удачу. Вы приписываете предметам особое значение из-за того, что произошло лично с вами.

— Значит ли это, что люди могут сами себе придумать приметы?

— Мы постоянно это делаем. Например, то, что мы стараемся задобрить символ наступающего года. Это никак не связано с традицией восточного календаря: во-первых, не вовремя, ведь восточный Новый год не совпадает с нашим, во-вторых, мы объясняем символику животных исходя из традиций своей культуры. Наше чествование дракона или зайца очень далеко от того, что делается на Востоке, так же как наши суши-бары ужасают японцев. Наши собственные приметы (например, не наступать на трещины в асфальте) не зафиксированы в исторических, антропологических описаниях. Но они следуют общей логике и несут терапевтическую функцию: это некая социальная магия.

— Что это значит?

— Это работает по тому же принципу, как когда мама говорит ребенку: «Такой-сякой, опять ведь придешь с двойкой!» — скорее всего, ребенок действительно принесет двойку. Когда мы настраиваем себя на хорошее, это программирует нас соответствующим образом, и мы интуитивно ищем комфортные для себя ситуации. А если программируем на плохое, то оправдываем свои худшие ожидания. Вот это я и имею в виду под социальной магией. В Новый год богатый стол, близкие, веселье, друзья — всё вместе дает импульс движения к хорошему. Неважно, какие приметы мы придумываем себе сами или берем из традиции — главное, чтобы они работали и помогали нам чувствовать себя уверенно: ведь уверенный человек удачлив. Счастливого Нового года!

 Елизавета Благодатова