В июне этого года, по уже сложившейся традиции, в Музее В.В.Набокова СПбГУ свои дипломные работы защитили бакалавры и магистры, обучавшиеся в Петербургском университете искусству реставрации памятников культуры.

Заведующий кафедрой реставрации СПбГУ Владимир Сергеевич Торбик

Санкт-Петербургский государственный университет готовит специалистов в области реставрации около 11 лет, а два года назад на факультете искусств появилась отдельная кафедра реставрации. Практически весь процесс обучения сопряжен с непрерывной практической работой — студенты постигают тонкости этого искусства в процессе собственной активной реставрационной деятельности. Завершенная работа над тем или иным предметом искусства или памятником архитектуры и становится основой выпускного квалификационного проекта. На уровне бакалавриата студенты представляют защиту по реставрации одного экспоната, с сопроводительной документацией. А магистерский диплом предполагает написание диссертации, в которой соискатель демонстрирует свое знание истории, вопросы технологии, используемые при реставрации этих предметов, ретроспекцию этих технологий, материалов, с которым он работает. Апробация полученных знаний представляется в виде самого объекта реставрации.

В этом году защита дипломных работ по направлению «Реставрация» оказалась необыкновенно успешной — все выпускники решением Государственной аттестационной комиссии (в состав которой вошли ведущие специалисты в области реставрации из городских музеев, из Санкт-Петербургской Академии художеств им. И.Е.Репина и Санкт-Петербурской Художественно-промышленной академии им. А.Л.Штиглица) заслужили оценку «отлично». Результат действительно очень высокий, если учесть, что из года в год студенты направления «Реставрация» под руководством своих преподавателей выбирают для работы редкие образцы культурно-исторического наследия Петербурга и России, как правило, подвергнутые сильному разрушению и весьма сложные для реставрации. Это старинные книги и документы, позолота и декор из церквей или светских усадеб, скульптуры и предметы интерьера. Например, уже несколько лет преподаватели и студенты кафедры реставрации ведут работу по воссозданию Зеленой гостиной Музея В.В.Набокова. В этом году студентке бакалавриата Каролине Курышевой удалось закончить реставрацию дверного полотна из гостиной — того самого, где сохранилась уникальная роспись со времен обитания здесь семьи Набоковых. Под руководством старшего преподавателя кафедры живописи и реставрации СПбГХПА им. Штиглица Михаила Геннадьевича Рогозного Каролина провела натурные исследования и разработала методику реставрации, включающую очистку двери от поздних малярных закрасок, устранение деформаций, восполнение утрат и укрепление сохранившегося оригинального авторского красочного слоя.

Интересным и пока еще не совсем обычным для кафедры реставрации примером междисциплинарной работы стала магистерская диссертация Константина Горлова на тему «Проблемы реставрации археологических предметов из металла в контексте выявления их информативности». Получив специальность археолога, Константин решил заниматься реставрацией, чтобы попробовать облегчить и усовершенствовать работу с древними артефактами как на стадии археологических изысканий, так и на стадии реставрации и музейной деятельности. Как рассказал руководитель дипломной работы, старший преподаватель кафедры реставрации СПбГУ Николай Сергеевич Курганов, в основу исследования лег обширный археологический материал, часть которого попадет в коллекцию Государственного исторического музея, Эрмитажа и музеев других городов. Главной задачей диссертации стала разработка специальных методик описания поверхностей предметов из металла в процессе реставрации — это чрезвычайно важно и для историков, восстанавливающих благодаря найденным предметам события и образ жизни той или иной эпохи, и для сотрудников музеев, готовящих предметы к экспонированию. Как подчеркнул сам Константин, нередко (особенно для эпох, когда письменности еще не существовало) именно археологические артефакты являются уникальными или единственными историческими документами, свидетельствующими о различных аспектах жизни общества.

Дверь Зеленой гостиной Музея В.В.Набокова на разных этапах реставрационных работ

Методика описания металлических артефактов, предложенная Константином, включает в себя изучение поверхности предметов и обнаруженных на ней следов. Ими могут быть следы изготовления изделия: литейный шов, усадочные трещины и раковины, остатки формовочной массы. Или следы монтажа (клепка, обжатие, соединение в пазы), механической обработки (резка, пропиливание, сверление, перфорирование, токарная резка, шлифовка, полировка, чеканка, гравировка, штамповка). Изучать и описывать необходимо также декоративные покрытия изделия — облицовку, золочение, чернь, эмаль, покраску, травление и другие способы украшения. Не менее важны следы использования предмета, которыми могут быть ремонт, заточка, перечеканка, следы износа, разломы, а также те следы, которые «подарило» предмету пребывание в культурной слое. В этом случае специалист изучает патину, минерализацию, характер деформации и другие следы.

Интересно, что в эту классификацию автор работы включил и необходимость изучения следов реставрационных вмешательств и музеефикации предмета (склейка, восполнение утрат, механическая, химическая, ультразвуковая и другие методы чистки), которые также много могут сказать об истории предмета. «Дело в том, что на протяжении истории реставрации существовали различные мнения о том, как должны выглядеть археологические предметы после выхода из реставрационной мастерской. Некоторые считают, что предмету нужно вернуть изначальное или авторское состояние. На практике это производилось с помощью жестких механических чисток, использования агрессивных растворов, термических или химических способов. В результате поверхность предмета теряла наслоения, и вместе с ней и часть информативности предмета. Во второй половине XX века ситуация изменилась, появилось понимание того, что найденный предмет обладает ценной информацией. Сегодня мы уверены в том, что при реставрации предмета необходимо остановиться на том этапе, когда о предмете можно собрать больше всего информации», — отметил Константин Горлов. В качестве примера автор привел случай, когда на найденных при раскопках древних скифских курганов предметах не было обнаружено ни следов использования, ни следов переработки. А это значит, что эти предметы — утварь, украшения, оружие — были изготовлены специально для захоронений. В других случаях царапины и побитости, наоборот, говорят о длительном использовании предмета в быту.

Рецензент работы, доцент кафедры археологии СПбГУ Ольга Алексеевна Щеглова подчеркнула особую значимость работы магистранта для археологов и реставраторов. «Автор ставит перед собой важный вопрос — что должен делать реставратор? Он должен не только остановить деструкцию предмета, воссоздать его конструктивные особенности, но и  использовать возможности получения дополнительной информации о нем как об археологическом источнике. Нередко именно от реставратора зависит атрибуция предмета». Обсуждая работу, члены государственной аттестационной комиссии пришли к выводу, что обозначенную магистрантом проблематику необходимо развивать и в дальнейшем, а данный проект станет основой для дальнейших изысканий.

Спасение старинных книг

Иван Григорьевич Уралов и Владимир Сергеевич Торбик за обсуждением работ

Особый жанр реставрации, требующий огромного кропотливого труда — хрупкие и беззащитные перед временем и условиями хранения старинные книги и документы. Трудно сравнить с чем либо ощущение, которое возникает при взгляде на оригинальные автографы известных исторических личностей, на истонченные и пожелтевшие страницы со старинным печатным или рукописным шрифтом. В этом году к защите были подготовлены, под руководством директора Федерального центра консервации библиотечных фондов Российской национальной библиотеки, заслуженного деятеля науки РФ Светланы Александровны Добрусиной, две подобные работы. Соискательница степени бакалавра Юлия Алексеева во время практики в Федеральном центре консервации библиотечных фондов отреставрировала крупноформатную хромолитографию (оттиск путем переноса краски под давлением плоской или рельефной печатной формы на бумагу), две гравюры, две печатные книги XVIII века и две рукописи, подготовив все необходимые реставрационные паспорта. Хромолитография, над которой работала Юлия, оказалась ничем иным, как разрезным театром по поэме А.С.Пушкина «Руслан и Людмила» — такие игры были популярны в России в 1880-1890-х годах. Особенность этого экземпляра театра, хранящегося в отделе эстампов РНБ с 1896 года, состоит в том, что он никогда не использовался по назначению. Тем не менее, поступил он в реставрацию с сильными повреждениями, в основном, с заломами и разрывами в местах сгибов. Из-за большого формата реставратору пришлось восстанавливать лист по частям — провести обработку бумаги, соединить края изображения с помощью клея, укрепить места сгибов реставрационной бумагой, восполнить части изображения акварельными красками.

Сложность реставрации печатной книги заключалась в том, что в ней оказались и рукописные страницы, которые требуют еще более деликатного обращения. Но наибольшую трудность представила рукопись — договор на прокат рояля 1870-х годов, составленный между фортепианным фабрикантом и композитором Дмитрием Алексеевичем Балакиревым. «Бумага была очень хрупкой, ломкой, запыленной, имелись различные пятна, сильные механические повреждения, утраты, в том числе и вместе с текстом, — рассказала Юлия Алексеева. — После очистки, обработки и нейтрализации кислотности бумаги, утраты были восполнены бумагой, по толщине, цвету и фактуре наиболее подходящей к оригиналу. Места восполненных утрат были тонированы пастельными карандашами, а сама рукопись была дублирована на реставрационную бумагу, окрашенную в растворе чая».

Соискательница степени магистра реставрации Александра Кузьменко выбрала для выпускной диссертации другой аспект работы со старинными книгами — тему «Кожаные переплеты в России. Проблемы атрибуции, реконструкции и реставрации». В аналитической части проекта студентка провела исследование различных типов переплетов, которые изготовлялись в России в Средние века и позднее, в XVI, XVII и XVIII веках, их конструкции, фактуры шитья, способов украшения, размеров. Например, средневековые русские переплеты, предназначавшиеся для книг повседневного использования, делались из грубого холста, с минимальным набором украшений, среди которых преобладала металлическая фурнитура, выполнявшая как эстетическую, так и защитную функцию. В XVI и XVII веках в русских рукописях сформировался печатный стиль орнамента,  с ярко выраженной рамкой, с изображениями трав и цветов — в целом более простое оформление по сравнению с Западной Европой, где в это время переплеты книг чаще украшали дорогими материалами: слоновой костью, эмалью, драгоценностями. В XVII–XVIII веках вместо деревянных крышек в переплете стали использоваться картонные, а реформы Петра I привели к распространению строго оформленных переплетов из телячьей кожи, без украшений. Как рассказала Александра, во второй половине XVIII века издательские переплеты стали оформляться по-разному в зависимости от типа издания и целевого читательского назначения — например, сложились технологические особенности переплета учебной, научной, светской книги. А в XIX веке появился известный тип переплета книг «дворцовых библиотек» — темно-зеленого цвета, из дорогих сортов кожи, с тиснением золотом и с позолоченным обрезом.

От времени изготовления книги зависят и виды повреждений переплетов, с которыми сегодня приходится справляться реставратору. Так, в средневековых книгах перетирались или рвались линии застежек, пересыхала и надламывалась в местах соединения сыромятная кожа, переплет нередко частично или полностью отделялся от крышки. У книг более поздних эпох слабым местом являются шарниры переплетных книжек, кожа на которых быстрее стирается и рвется. Как пример работы с такими дефектами, Александра привела реставрацию книги Силантьева «Обзор промыслов охот в России» 1898 года издания. «Кожа переплета была порвана, корешок отстал, основа повреждена. В ходе реставрации фрагменты оригинальной кожи корешка были восстановлены, новый корешок был вшит заново, были изготовлены новые детали, крышка с наружной стороны оклеена мраморной бумагой».

Как отметили научный руководитель работы Александры Кузьменко Светлана Анатольевна Добрусина и рецензент, реставратор редкой книги Ольга Борисовна Петрова, ценность подобного исследования заключается в том, что особенности русского старинного переплета и его реставрации, по сравнению с многочисленными исследованиями традиций западноевропейского книгоиздания, до сих пор остаются мало изученными. Поэтому работа выпускницы очень поможет как уже опытным, так и начинающим реставраторам книги.

Хрупкий камень надгробий

Этапы реставрации резного позолоченного киота из храма Успения Пресвятой Богородицы

Благодаря давнему сотрудничеству факультета искусств СПбГУ с Государственным музеем городской скульптуры ежегодно студенты направления «Реставрация» получают возможность попробовать свои силы при воссоздании старинных монументов и фрагментов надгробий из Некрополя XVIII века, многие из которых долгие годы ждут своей очереди. Заведующая службой по текущему уходу и содержанию памятников Государственного музея городской скульптуры Юлия Алексеевна Логинова стала научным руководителем сразу двух дипломных работ бакалавров кафедры реставрации.

Анна Чернушевич работала над реставрацией мраморной скульптуры надгробия Ф.В.Закурина XVIII века, хранящейся в ризнице Александро-Невской лавры с 2005 года. Студентка провела исследования аналогов скульптуры Аллегории веры, характерной для надгробий 1730-х годов и выполненной в стилистике раннего византийского искусства. К моменту начала реставрационных работ поверхность мрамора была выветрена, скульптура, а также сам постамент надгробия были покрыты различными видами загрязнений, гипсовыми корками, мхами и лишайниками. По результатам проведения детального исследования состояния надгробного памятника студентка составила картограммы повреждений, а также материалов, которые необходимы для реставрации. Основной задачей стала консервация мрамора, удаление наслоений и грибковых структур. При этом использовались новейшие реставрационные технологии — например, лазер для очистки поверхности от гипсовых корок, современные композитные материалы, камнеукрепитель, средства защиты изъеденной временем поверхности мрамора. Кроме того, реставрационные работа включали в себя укрепление постамента надгробия, выравнивание основания, демонтаж верхней части постамента с заменой скрепляющих деталей. Сейчас, как отметила Анна Чернушевич, городской реставрационный совет решает вопрос о дальнейшей судьбе скульптуры.

Также сейчас решается судьба мраморной скульптуры 1730-х годов из Некрополя XVIII века, над реставрацией которой работал студент Юрий Казьмин. Исследовав особенности композиции постамента, Юрий высказал предположение, что скульптура могла быть перенесена с другого кладбища, вероятно, Ладожского, во время его реконструкции. Анализируя состояние памятника перед реставрацией, студент обнаружил огрубление поверхности и выветривание камня статуи, утраты и многочисленные сколы, биологические загрязнения, разрушение постамента. Работы по реставрации памятника включали в себя расчистку, обработку специальным очищающим составом, удаление атмосферных корок, очистку от стойких поражений, консервацию фрагментов, скульптурное укрепление камня специальным составом, и в итоге — консервацию скульптуры и постамента. Как отметила рецензент дипломной работы, заведующая лабораторией научной реставрации скульптуры и цветного камня Государственного Эрмитажа Светлана Леонидовна Петрова, этот опыт по разработке методики реставрации памятника будет весьма востребованным в дальнейшей работе петербургских мастеров.

Позолота церковного убранства

Владение профессиональными методиками и способность правильно решить, какие из этих методик необходимо применять в том или ином случай — важнейшие качества реставратора. При этом современные технологические и химические средства, как в случае с каменными скульптурами, используются далеко не всегда. Гораздо чаще реставратору приходится прибегать к тем (или похожим) способам и материалам, которые в свое время использовались при создании произведения искусства. Эти специальные знания необходимы, в частности, реставраторам тонкой деревянной резьбы, живописи и позолоты, особенно той, которой украшали иконостасы и использовали при убранстве старинных церквей. Так, в этом учебном году несколько студенток бакалавриата кафедры реставрации СПбГУ завершили работу над дипломными проектами по воссозданию таких произведений искусства под руководством реставратора позолоты высшей категории, старшего преподавателя кафедры реставрации СПбГУ Натальи Валентиновны Погодиной.

Алина Соловская работала над реставрацией иконы «Встреча Марии и Елизаветы» конца XVIII века из собрания Музея истории религии. В результате тщательной поэтапной реставрации студентка очистила, укрепила и восстановила внешний вид резного обрамления иконы, провела послойную расчистку и воссоздание ее живописной части. Анастасия Маленкова также выбрала предмет из собрания Музея истории религии — деревянный резной золоченый киот. Начиная реставрационные работы, Анастасия составила подробную картограмму утрат фанеровки, резьбы и позолоты киота. Особую сложность, с которой успешно справилась студентка, составили обширные саже-пылевые загрязнения памятника старины.

Людмила Деларова представила результаты своей работы по реставрации золоченых деталей и деревянного резного обрамления иконостаса XVIII века из церкви Успения пресвятой богородицы в деревне Столбушино Псковской области. Проведя историческое исследование, Людмила выяснила, что при создании церкви и ее внутреннего убранства псковские мастера следовали актуальным тенденциям столичной архитектуры и искусства, тон которым в те времена задавали шедевры Бартоломео Растрелли. А сам иконостас был изготовлен в Петербурге также в соответствии с традициями эпохи барокко. Так как церковь много лет не действовала и находилась в полуразрушенном состоянии, иконостас серьезно пострадал и при поступлении на реставрацию находился практически в аварийном состоянии. Анализ повреждений позволил обнаружить микроскопические грибы, наросты краски от поздних восстановлений обрамления, утраты основы и позолоты. Особую трудность представляло обилие мелких деталей резьбы. Работы по реставрации включали в себя тщательную расчистку как химическими, так и механическими средствами, противогрибковую обработку, укрепление резной рамы, восполнение утрат древесины.

Как отметил рецензент дипломной работы, художник-реставратор живописи 1 категории Виктор Николаевич Логдачев, главной задачей реставратора в данном случае было устранение дефектов и сохранение объекта в виде, влияющим на его художественное восприятие. «Чтобы добиться этого, Людмила попробовала все существующие методики, что и послужило основанием для более верного решения поставленных задач. Дипломная работа содержит подробное описание всех этапов реставрационных мероприятий, используемых реставрационных материалов и инструментов, последовательности технологических процессов, а также определение художественных и стилевых особенностей как самого фрагмента, так и всей рамы иконостаса в целом», — подчеркнул реставратор. Кроме того, созданный дипломницей компьютерный проект реконструкции всей рамы в дальнейшем позволит продолжить работу по воссозданию иконостаса.

Изысканность исторических интерьеров

История восстановления иконы «Встреча Марии и Елизаветы»

Большая часть магистерских диссертаций, представленных на защите выпускников кафедры реставрации, была посвящена изучению и воссозданию старинных интерьеров. Как и в прошлом году, сразу несколько магистрантов работали над изучением методик реставрации предметов мебели под руководством заведующего кафедрой реставрации Владимира Сергеевича Торбика. В частности, Иван Павлухин продолжил работу по реставрации шкафа-кабинета XIX века из собрания Санкт-Петербургского Академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина. Шкаф много лет хранился и использовался в Академии художеств, пока, наконец, его состояние не стало вызывать тревогу. Студенты СПбГУ поэтапно приводят огромный шкаф в порядок, чтобы затем он смог, обновленный, занять свое прежнее место. Как отметил член аттестационной комиссии, заведующий кафедрой изобразительного искусства СПбГУ, заместитель председателя Ученого совета факультета искусств, профессор Иван Григорьевич Уралов, такая работа является отличным примером сотрудничества крупнейших вузов Петербурга.

На этот раз студент провел подробное исследование по выявлению аналогов и назначения этого предмета интерьера, обнаружив исторические прототипы шкафа в Германии XVII-XVIII веков. В России такие предметы получили распространение благодаря своей функциональности, удобству конструкции и транспортировки, а кроме того, такая мебель служила украшением богатых дворянских домов. При реконструкции обследование шкафа выявило множество дефектов, как в механизмах, так и в самом корпусе и фасаде шкафа — утраты отдельных деталей, трещины, следы врезания замков, поражение древесины от жука-точильщика. Реставрационные мероприятия включали в себя переклейку разрывов древесины, демонтаж деталей крепежа, воссоздание элементов декора и резных деталей, очистку поверхности от загрязнений, восстановление утрат, пропитку и укрепление пораженной жуком древесины и многое другое, что позволило максимально устранить факторы, разрушающие и искажающие памятник.

Анна Никитина, получившая за свою работу оценку «отлично» с похвалой и рекомендацией к публикации, также выбрала для исследования и реставрации предметы мебели. Все началось с реставрации кресла «маркиза» эпохи второго рококо (стиля французской Второй империи, периода правления Наполеона III) из частной коллекции. Студентка провела работы по расчистке кресла от поздних наслоений, укреплению сопряжений, восполнению утрат позолоты, реставрации пружин сиденья. В ходе работы были сделаны и весьма значимые открытия — например, надписи карандашом на внутренней части передней детали, остатки подлинной шелковой ткани от первоначальной обивки на подлокотниках. Это вдохновило Анну на подробнейшее исследование всех типов мягкой мебели той эпохи. Несмотря на то что стиль второго рококо получил самое широкое распространение во всей Европе (такую мебель можно увидеть и в петербургских дворцах и усадьбах), четкой классификации мягкой мебели, собранной в одном исследовании, до сих пор фактически не существовало.

Иван Павлухин представляет проект по реставрации старинного шкафа

Дипломница обратилась к самым первым французским источникам, рассказывающим о мебели стиля рококо периода правления Людовика XV, который и стал затем прототипом второго рококо. Изучив фотографии сохранившихся предметов мебели, хранящихся в Лувре, Версале, в Музее декоративного искусства Франции, Музее Метрополитан, русскую и иностранную литературу XVIII века, где подробно описаны приемы изготовления мягкой мебели эпохи рококо, приведены подробные схемы и чертежи, а также старинные журналы, исследователь составила типологическую схему мягкой мебели эпохи Людовика XV. Сюда вошли кресла и стулья типов «королева», «кабриолет», «бержер», «зрительница» (мебель для салонных игр), кабинетное кресло, стул для музицирования, удлиненное кресло «шезлонг», кушетка для отдыха «герцогиня», диваны «канапе», «конфидант» (разделенный на несколько секций), «софа» и многое другое. Кресло «маркиза», над которым работала Анна Никитина, появилось в эпоху рококо как глубокая широкая мебель для сидения. Практически неизменной эта форма перешла и в эпоху второго рококо. А вот другие предметы мебели, во многом повторяя своих предшественников, все-таки видоизменились. Подробности этих изменений содержатся в составленной Анной типологической схеме мягкой мебели второго рококо и сравнительной таблице мебели двух эпох. Например, с небольшими изменениями в XIX век перешли кресло «королева» (его образец хранится в Павловском дворце) и стул «кабриолет», кушетка «герцогиня» и другие виды мягкой мебели.

«Если в эпоху рококо мягкая мебель создавалась в соответствии с ее предназначением, то в XIX веке форма мебели зачастую продиктована ее расположением в интерьере, — рассказала Анна. — Это можно наблюдать на примере дивана — в это время появляются различные вариации угловых диванов; диваны, форма которых повторяет сложную конфигурацию стены; которые располагаются особым образом, огибая колонну. Постепенно мебель начинает занимать все больше места в организации как пространственной, так и художественной среды интерьера». Примерами такой мебели может быть островной диван «пате», усложненный вариант дивана «конфидант», на котором, в отличие от французских образцов XVIII века, можно было располагаться с нескольких сторон. Кроме того, в эпоху второго рококо появились и новые формы мягкой мебели в соответствии с тем или иным ее назначением — например, диван в форме английской буквы «S», различные виды «козеток» (небольшой диванчик на двоих), так называемая «кутаная мебель» — кресла и диваны, полностью обитые тканью.

Анна Никитина разработала подробную классификацию мягкой мебели эпохи второго рококо

По словам председателя аттестационной комиссии, проректора по научной работе Санкт-Петербургской Академии художеств им. И.Е.Репина, академика Юрия Григорьевича Боброва, это исследование содержит весьма ценный искусствоведческий анализ, посвященный малоизученному до сих пор аспекту истории искусств. Поэтому, как отметил и рецензент работы Анны Никитиной, главный хранитель Павловского дворца Алексей Николаевич Гузанов, эта диссертация, в которую вошли 6 приложений и более 80 иллюстраций, станет весьма полезной не только для реставраторов, но и для сотрудников музеев.

Еще одним уникальным исследованием, которое заслужило и «отлично» с похвалой, и рекомендацию к публикации, стала работа Алексея Варфоломеева на тему «Восточноазиатские лаки в художественной мебели. Проблемы реставрации». Начав реставрацию предмета из частной коллекции, который изначально был атрибутирован как столик, Алексей обнаружил, что крышка стола изготовлена из другой древесины и является поздним дополнением. А основная конструкция оказалась непонятной привычным к традиционным европейским предметам мебели реставраторам. Пришлось обратиться к культуре и искусству стран Азии, и предмет удалось атрибутировать как часть интерьерного напольного экрана. Такие «ширмы» в древности в странах Азии использовались для выделения статуса лица, сидящего перед ним, для зонирования пространства, защиты от ветра и звуков. Позднее такие предметы широко распространились и в Европе, они привозились из Китая или Японии, либо же изготовлялись местными мастерами, подражавшими восточным. К декорированному основанию экрана с помощью кронштейнов крепилась сама панель, которую часто обтягивали шелком, расписывали или украшали иным способом.

Подробное исследование конструкции и материалов сохранившегося основания экрана (ножек «стола») позволило Алексею выяснить, что этот экран изготовлен китайским или японским мастером. Во-первых, тип и крепление кронштейнов говорят о том, что их изготавливали на Востоке, в сейсмически активной зоне, где мастера были вынуждены придумывать сложнейшую систему, чтобы обеспечить подвижность и одновременно прочность конструкции. Во-вторых, экран создан из особого сорта древесины — рябины глоговина, которая произрастает в Азии и других странах с теплым климатом. А главное — на основании экрана сохранилось уникальное лаковое панно, на рисовой бумаге под которым реставратор обнаружил иероглифы. Дальнейшие изыскания помогли обнаружить, что лаковая роспись принадлежит к старинному и довольно редкому в Европе виду — с использованием особо прочного лака уруши. Это уникальный природный материал, отвердение которого происходит при высокой влажности. Японским и китайским мастерам приходилось уплывать в море на лодках, чтобы лакировать свои изделия — вазы, кувшины, декоративные панно, в том числе и для подобных интерьерных экранов.

Анализируя источники, прежде всего в английской литературе (так как именно английские реставраторы являются ведущими специалистами в области использования и восстановления юго-восточных лаков), а также материалы из фондов Государственного Эрмитажа, Алексей определил, что при реставрации изделий, покрытых лаком уруши, существует несколько методик. Причем та из них, которая предусматривает использование аутентичных материалов, до сих пор вызывает серьезные споры. Дело в том, что лак уруши является необратимым и требует особой тщательности при работе. Другая методика основана на использовании обратимых лаковых материалов.

Магистрант и его преподаватель выбрали щадящий способ восстановления. «При поступлении в реставрацию состояние лакового панно было удручающим — под воздействием ультрафиолетовых лучей лак потускнел и стал матовым, цвет лакового фона не определялся, потерялся глянец, местами лак потрескался, отдельные элементы отделки костью и перламутром утрачены, — рассказал Алексей Варфоломеев. — Реставрационные работы включали в себя подклейку лака с последующим рихтованием поверхности, воссоздание  деталей из искусственных материалов взамен утраченных. Деревянная основа была проклеена рисовой бумагой, отделочный слой оформлен лаком с добавлением черного и бордового красителей. Деревянные элементы конструкции покрыты защитным слоем лака, в цвет сохранившейся отделки, а иероглифы на рисовой бумаге покрыты слоем масляного лака». Кроме того, в ходе реставрации было решено восстановить в оригинале утраченное панно, вид которого удалось определить с максимальной достоверностью.

Неоготический потолок в особняке П.П.Вейнера — до и после реставрации

Руководитель работы Владимир Сергеевич Торбик отметил, что магистрант обладает подчеркнуто музейной ориентацией на реставрацию предмета, восстанавливая его таким способом, который не искажает, но деликатно восполняет первоначальный утраченный вид предмета. По словам рецензента работы, художника-реставратора высшей категории Государственного Эрмитажа Владимира Александровича Градова, разработанная выпускником реставрационная методика таких сложнейших предметов весьма востребована и найдет широкое практическое применение.

Отмеченная членами аттестационной комиссии оценкой «отлично» с похвалой работа Дениса Купариннена является актуальным в наши дни примером того, как можно совместить профессиональную реставрационную методику с требованиями частного заказчика. Денис работал на реставрации плафона в неоготическом стиле в доме П.П.Вейнера — известном здании на углу проспекта Чернышевского и улицы Чайковского. Особняк с эркером и его уникальные интерьеры, созданные в XIX веке, когда-то были хорошо известны петербургским художникам и скульпторам, искусствоведам и критикам. Ведь именно здесь под руководством Петра Петровича Вейнера-младшего, историка, искусствоведа, директора Музея старого Петербург», издателя и редактора журнала «Старые годы» (1907-1916 гг.), проводились вернисажи и выставки, собирался кружок любителей русских изящных искусств. В 2003 году на здании была установлена мемориальная доска, а сам особняк включен в государственный реестр объектов культурного наследия с охраной границ капитальных стен. Сейчас здание находится в частном владении и серьезно переоборудовано. К счастью, владелец верхнего этажа и мансарды при ремонте согласился сохранить и восстановить фрагменты уникального интерьера — прежде всего, изысканный плафон в неоготическом стиле в одном из помещений.

Денис Купариннен рассказывает о реставрации неоготического плафона

Изучая конструкцию плафона, Денис Купариннен пришел к выводу, что исторические традиции подобного оформления потолка восходят к готике средневековой Англии с характерными балочными потолочными конструкциями, и более поздним интерьерам эпохи династии Тюдоров. Позднее этот стиль получил широкое распространение, особенно в парадной дворцовой архитектуре — в частности, именно таким образом оформлен Большой зал Вестминстерского дворца. В русской культуре подобное интерьерное решение с использованием лепнины и деревянных деталей в строго выраженном стиле ассоциировалось с английской национальной готической традицией и было весьма популярным в XIX и начале XX века. В Петербурге похожая конструкция представлена в Императорских конюшнях в Петергофе, во дворце князя Кочубея,  дворце Великого князя Сергея Александровича, библиотеке Николая II в Зимнем дворце и в интерьерах других памятников архитектуры.

Исследование состояния неоготического плафона в доме Вейнера показало целый ряд проблем: плафон долгое время оставался без профессиональных ремонтных работ, подвергался многочисленным протечкам. Реставратор обнаружил усадку стен, деформацию деревянных деталей и каркаса, коррозию металлических элементов креплений, рыхлость, фрагментарное разрушение, трещины, разрывы под более поздним красочным слоем. Реставрационные работы потребовали несколько этапов и включали в себя, в частности, очистку плафона от слоя масляной краски и последующую оценку состояния всей поверхности, выявление состояния каркаса и выборочный демонтаж элементов в местах активных протечек. Было проведено необходимое укрепление мест демонтажа, фрагментов штукатурки и элементов декора, восстановление утраченных карнизов, нанесено защитное покрытие. К сожалению, отметил Денис Купариннен, убедить заказчика в необходимости вернуть плафону первоначальную окраску «под дуб» не удалось, но окрашивание в белый цвет выполнено максимально обратимыми материалами.

Как считает руководитель диссертации, старший преподаватель кафедры реставрации, заместитель главного редактора энциклопедии «Три века Санкт-Петербурга» Владимир Николаевич Яранцев, значимость этой работы не только в том, что реставратору удалось сохранить в рамках жилого дома еще один памятник интерьера XIX века. Но и в том, что сам этот интерьер можно назвать уникальным — неоготический стиль в петербургских интерьерах встречается относительно редко, и в основном, во дворцах или домах дворцового типа. Здесь же представлен пример интерьера частной квартиры, которые почти никогда не попадают в поле зрения исследователей, и многие из которых уже уничтожены. «Кроме того, поставленная магистрантом задача вводит реставрацию лепнины в круг принципиально значимых проблем реставрационного искусства, повышает уровень культуры реставрации. А изученные материалы, технологии и инструменты будут востребованы при проведении похожих реставрационных работ», — подчеркнул преподаватель.

Подводя итоги защиты дипломных работ кафедры реставрации, Иван Григорьевич Уралов отметил, что высокие результаты этого выпуска внушают уверенность в будущем искусства реставрации. Полученная выпускниками СПбГУ квалификация позволяет им стать в дальнейшем и учеными-исследователями, и реставраторами-практиками, и руководителями реставрационных мастерских.

Татьяна Семме
Фото: Сергей Ушаков