В разгаре пора выпускных балов. Хотя само понятие «бал» давно изменилось и современные танцы совсем не похожи на прежние, но «душа» танца осталась неизменной. Об истории происхождения танца и значении его для человека в древности и в современности рассказала доктор философских наук, доцент СПбГУ Лариса Павловна Морина.

Фламенко...

Танец как феномен культуры является одним из важнейших естественных проявлений человека, и в танце, как в историческом зеркале, человек отображается во всей своей целостности и противоречивости. Возникнув одновременно с человеком, танец не только выражал всю палитру его эмоций и чувств, но и во все времена играл важную социальную роль, нес в себе культурные и смысловые коды этноса, передаваемые из поколения в поколение. Танец объединял людей, вырабатывал коллективный психологический строй, а также являлся способом невербального общения. Но, несмотря на свою очевидную близость человеческой природе, танец не перестает и сегодня быть по-прежнему загадочным феноменом.

Первые упоминания о танце мы находим в древних космологических мифах, где танец сопутствует рождению мира из хаоса. По древнеиндийской мифологии танец имеет божественное происхождение, и первым танцором был бог Шива (поэтому он имеет другое имя — Натараджа — Владыка Танца). Шива создал мир из хаоса своим космическим танцем, этим же способом он мог его и разрушить.

В архаической традиции целью танца было соединение человека с могущественными космическими энергиями, расположение к себе влиятельных духов природы, поэтому он имел большое религиозное значение, и как таковой, был священнодействием, а не развлечением. Нельзя было танцевать без соответствующего духовного приготовления. Кстати, знаменитый хореограф современности Морис Бежар в своей книге «Мгновения в жизни другого» утверждает, что только в своем исходном качестве танец выполняет свою основную роль, поскольку он есть «явление религиозного порядка», а превращенный в забаву, танец перестает существовать.

Варианты возможного религиозно-мистического служения танца разнообразны.

Большое распространение в древности, особенно в эпоху верхнего палеолита, имели женские обрядовые танцы, основанные на вере в магию женского тела. Обнаженное женское тело, как атрибут ритуальных танцев, встречается повсеместно, даже в условиях суровой климатической зоны. Чаще всего женские обрядовые танцы были связаны с культом плодородия. Исполнительницы изображали с помощью пластики движения и рисунка танца некоторое полезное для племени растение или животное. Эти танцы должны были обеспечить богатый урожай, победу в войне, удачу на охоте, уберечь от засухи. В них часто встречаются элементы колдовства.

Тотемические пляски, которые могли длиться у некоторых племен по нескольку дней, имели целью уподобление своему могущественному тотему, как способ идентификации с ним. Танец также использовался в ритуально-мистической практике для телепортации души из мира дольнего в мир горний ради достижения трансперсональных состояний сознания. Известен, к примеру, танец шамана, или визионера, приходящего в состояние экстаза в таком «танце».

От ритуального танца до профессионального

Эволюция танца привела к расширению его смысла.

Профессионализация танцевальной деятельности, которая намечается уже в античности, постепенно адаптировала танец к новым функциям. Он открыл для себя другие возможности, в частности, стал элементом театрального представления, а позднее и самостоятельным видом искусством. Так, в ХVII веке теоретиками танца Бошаном и Фейе создается первая в истории система записи танцевальных элементов, позиций ног и рук, которые были впоследствии положены в основу классического балета. А благодаря реформе Ж.Ж.Новерра, балет обретает все необходимые атрибуты самодостаточного искусства.

В начале ХХ века в Германии и США сформировалось новое танцевальное направление модерн, основанное на свободной пластике тела и противопоставляемое классическому балету с его «искусственностью» и «сценичностью». Усилиями М.Вигман, М.Грехем, М.Канингем, Д.Хемфри и других танцовщиков создается новый танцевальный язык, который в кратчайший период завоевывает свое право на существование в мировом искусстве. «Модерн» обращен к телу, к его собственной жизни, которая представляет собой переменчивый поток различных состояний, пульсации ощущений, переживаний, страстей.

Уход от хореографии и постановочности образа максимально проявляется в таком направлении современного танцевального искусства, как contemporary dance (современный танец). Здесь исполнитель занят исключительно своим внутренним миром и мало беспокоится о внешнем образе. Это скорее танец для себя, реализованное право субъекта быть искренним с самим собой. И в этой парадоксальной «непрочитываемости», в свободной импровизации состоит завораживающая его привлекательность.

Способность танца «собирать» человека была по-новому осмыслена и востребована в терапевтических двигательных практиках, получивших популярность в ХХ веке. Так, приобретает значимость терапевтический танец, возникший на стыке медицины, психологии и искусства, который сегодня уже частично институализирован и имеет профессионально подготовленных специалистов.

Двадцатый век ознаменовался и таким ярким явлением, как рождением в мировой хореографии эпатажного джаза. Он эволюционировал из элементов афро-американских народных танцев с характерным для них ритмом и свободной пластикой и получил распространение сначала в Америке, а позже вошел в мировую танцевальную культуру.

В современном обществе большую популярность приобрели спортивные танцы, возникшие от соединения физической культуры (спорта) и художественной (танец) за счет включения в танец элементов спортивности и состязательности. Таковыми являются, например, спортивное шоу, использующее разнообразные техники от классики до модерна; спортивные бальные танцы, а также конкурсные стрит-направления молодежных стилей (хип-хоп, диско, брейк, техно и другие).

Современные дискотеки в роли культовых действий

Народный танец (хореографический фольклор) — это всегда особый разговор. Он представляет собой целую систему значений. Как аутентичная традиция, он неотделим от национального характера и народного менталитета, связан с этнической психологией и культурной традицией, складывавшейся веками. Человек в этой традиции не только реализовывал себя, но, главным образом, воссоздавался: обучался социально-ролевым диспозициям, формам взаимодействия с другими людьми, а также воспитывал в себе культуру чувства и способы его выражения.

Что в современной культуре происходит с народным танцем? Остается ли он «кузницей национальных кадров»? Увы, этот действенный механизм формирования национально-культурной идентичности фактически утрачен. Народный танец театрализовался, стал уделом профессионалов, видом сценического искусства. И он все меньше доступен массовому человеку, который относится к нему отстраненно, как к далекому опыту предков. Уже выросло не одно поколение людей, незнакомых со своей народной танцевальной культурой. Есть, конечно, кружки и студии народного танца, где желающие могут приобщиться к истокам, но, сегодня это является скорее редкостью, чем нормой.

А что стало нормой? Нормой является универсализация культуры вообще и танцевальной культуры в частности. Одна и та же музыка, одни и те же движения на всех типически организованных площадках мира. Молодежные дансинги — форпост массовой танцевальной культуры — представляют собой весьма странное явление с точки зрения культуры танца вообще. Механизированная музыка и соответствующий ей ограниченный набор телодвижений почти не оставляют пространства для творческой самореализации человека.

Молодежь, обычно представляющая собой самый тонкий детектор в любые времена, чувствует эту неполноту и стихийно осуществляет поиск нового содержания и культурных смыслов. Современные направления музыки и танца с основополагающим значением ритма, в котором все остальное растворяется, частично напоминают архаические ритмизированные ритуалы. Если определить то, что происходит, в категориях культурной динамики, то это скорее возврат назад, своего рода неоархаика современной культуры. Ночные дискотеки и дансинги, в которых «набивается» огромное количество народу, реализуют в некотором смысле архетипическую потребность единения. Снова процитируем М.Бежара: «Молодежь, стихийно ищущая объединения, тянется к року, поп-музыке или диско в поисках новых обрядов, — и в этом она права». Она права также в своем смутном ощущении танца как механизма обретения личностной и культурной идентичности, потому что исходной посылкой для танца служит единство души и тела. В этом его неугасающая актуальность на все времена.

Л.П.Морина, доцент

Фото: Сергей Ушаков