В рамках семинара «Литература как опыт и проблема» в СПбГУ выступилГерман Садулаев. Писатель высказался на тему «Литература и политика».

Герман Садулаев

В начале встречи Германа Садулаева представил руководитель профиля подготовки «Литература» образовательной программы «Искусства и гуманитарные науки», писатель Андрей Аствацатуров. Герман Садулаев родился в Шали. Окончил юридический факультет СПбГУ, живет и работает в Петербурге. Вошел в число ведущих российских писателей с романом «Я — чеченец!», выпустил два офисных романа, роман «Шалинский рейд», сборник рассказов. Выступает также как яркий публицист, издано два сборника его публицистической прозы.

О вариантах сделать жизнь интереснее в контексте заявленной темы и повел Герман Садулаев разговор. Последовательно он изложил различные варианты проявления политики в литературной деятельности (как и в любой другой творческой профессии, в качестве примера фигурировал даже коммунист — дизайнер купальников): человек может никак не проявлять свои политические пристрастия; он может высказывать их просто как свою личную позицию, угол зрения на социальные отношения; наконец, он может использовать свою литературную деятельность для пропаганды неких политических убеждений. Правда, по мнению Германа Садулаева, «большой художник избегает узости пропаганды»: автор, особенно в романе, должен давать панорамный взгляд, и все герои не могут придерживаться одной точки зрения.

После таких довольно очевидных рассуждений Герман Садулаев сделал интересные выводы относительно традиций русской литературы. «Если обратиться к нашей классической литературе, мы увидим, что она очень и очень политична. Причем и выбор авторов «для истории» проводится именно по политическому весу. И вес этот неравный, скажем, 1 кг либеральных идей равнялся примерно 5 кг идей патриотических», — остроумно заметил Садулаев. Однако, обращает внимание писатель, русская литература всегда представляла позицию хотя и борьбы с властью, но без надежды эту власть получить: «В этом смысле русская литература никогда не имела отношения к реальной политике как задаче получения и удержания власти. Вот убийство Павла Первого — это политика. А, например, восстание декабристов больше похоже на бунт поэтов: эстетический жест, перформанс». Такая же ситуация, по мнению Германа Садулаева, сохраняется по сей день. «Нынешняя политика заключается в том, что есть старые волки, которые хотят закрепиться, превратиться в определенном смысле в аристократию, и есть молодые, которые стремятся перегрызть им глотки и, скорее всего, не позволят им остаться. А все эти Болотные, Триумфальные и прочие площади отношения к реальной жизни не имеют», — считает Герман Садулаев.

Какую же роль играет литература в политической жизни? «Ее задача — формировать общественное сознание, — уверен писатель. — Которое может вовлекаться в политическую жизнь, если ему это нужно».

Правда, по мнению Германа Садулаева, изменился один принципиальный момент в обществе. Если раньше существовал эксплуатирующий класс, который обладал состоянием — по определению Садулаева, набором благ, позволяющим поддерживать уровень жизни без приложения к этому усилий, — то теперь «состояние» сменилось «капиталом». «Капитал в отличие от состояния нуждается в постоянной заботе со стороны своего так называемого владельца. Это недавно заработанное, которое нужно удерживать, чтобы не отняли, и приходится вертеться, чтобы капитал рос. Стабильного состояния капитал не имеет. Вот и получается, что у него на самом деле нет владельца. Тот, кто якобы владеет капиталом, на самом деле работает на него», — объяснил Садулаев. Зато, обратился Герман Садулаев к собравшимся в аудитории студентам, в каком-то смысле они сейчас находятся в положении владельцев состояния. «Пока вы молоды, и у родителей есть возможность оплатить ваше обучение, и вам не нужно думать о том, как зарабатывать деньги, у вас есть возможность учиться и думать о других вещах. Пользуйтесь», — резюмировал Герман Садулаев.

Изменилось кое-что существенное и в литературе, считает писатель. «Не могу сказать, что сейчас это искусство или часть культуры, — говорит Герман Садулаев. — Это контент, измеряемый объемом. Отличие от литературы — в большей связи контента с его автором, точнее, генератором контента. Если раньше литература формировала некоторую культурную реальность, отчасти независимую от автора, то теперь генератор должен постоянно производить контент, чтобы его звезда не “схлопнулась”. Простой пример: я вел “Живой журнал”, и пока я туда писал, журнал существовал. Контент существует здесь и сейчас, он имеет мало шансов на объективацию и удаление от источника. В то же время, чем более автор превращается в генератора контента, тем менее он отвечает за производное. Контент зачастую формирует сам себя. Генератор контента не может быть полностью самостоятелен, иначе его материал не будет востребован, поэтому контент может формироваться из кусков уже существующего: актуальна “возгонка” контента. Проблема авторства при этом теряется».

Когда после завершения выступления начались вопросы, Герман Садулаев отвечал так кратко и образно, что хочется просто привести несколько цитат.

О людях, которые не читают:

 «Представляете, человек дожил до 65 лет и прочитал четыре книги, две из которых — грамматика немецкого языка. Он свободен от всех влияний! Представляете, каким он может стать самобытным, уникальным писателем? Правда, иногда мне кажется, что это все наши иллюзии. Что действительно новым писателем может стать только тот, кто хорошо понял старое слово».

О шансах превращения «волков» в аристократию:

 «Воро­ванный капитал сразу не вводит в аристократию. Нужно пять-шесть поколений. И нужно сохранение в хорошем смысле феодализма —  то есть закрепления определенного статуса семьи».

О современных революционных писателях:

 «Если говорить о моих сверстниках, то первый революционный писатель — Захар Прилепин. Он почвенник, патриот и русофил, консерватор. Он где-то рассказывает, как всей семьей, с восемью детьми, они идут в торговый центр, потом обедают в ресторане, и официант обслуживает их столик. И это его представления об идеальном. У меня сразу возникает вопрос: а где в этом идеальном мире официант? Возможно, ему тоже хотелось бы с семьей сидеть в ресторане, а не обслуживать других. Захар начисто лишен той «левой оптики», которая не позволяет упускать из виду подобные детали. Он великий русский писатель. Без крепостных, денщиков и так далее великим русским писателям невозможно представить себе жизнь».

Об отсутствии в современном российском обществе эксплуататорского класса:

 «Мы все — крепостные, которые никогда не видели барина. Картина «Барин не приехал». И не приедет, наверное, уже никогда. А мы всё ждем. Поэтому иногда даже кто-то переодевается барином, садится в его повозку и приезжает. Однако оказывается, что он один из нас. Не барин. Просто мошенник».

О функциональности политической литературы:

 «Нужна ли сейчас политическая литература? Нет. И никакая литература не нужна. Причем уже очень давно. Это нужно лично вам. Лично мне. Литература — один из тех островков, где еще сохраняется личность. А объективно, обществу — не нужна, конечно».

Елизавета БЛАГОДАТОВА

Фото: Сергей УШАКОВ