В канун 68-летия полного снятия блокады Ленинграда доцент экономического факультета СПбГУ Антон Алексеевич Канарейкин рассказал, как он отстаивал осаждённый город.

Антон Алексеевич Канарейкин

Участвовавший в Великой Отечественной войне с первого дня, Антон Алексеевич Канарейкин прибыл в осаждённый Ленинград после первого прорыва блокады (кольцо было разорвано 18 января 1943 года), только оправившись от тяжёлого ранения, полученного на Кавказе. Там он воевал в составе Первой гвардейской морской железнодорожной артиллерийской бригады. В то время эта часть была сугубо секретной. Однако в наши дни некоторое её оборудование находится в Музее истории СПбГУ и в Государственном мемориальном музее обороны и блокады Ленинграда.

Ленинград находился в тяжёлом положении: не хватало авиации, танков, автоматического стрелкового оружия. Поэтому из Владивостока сюда перебросили флотскую артиллерию. В бригаде было два дивизиона: 130-миллиметровый и 180-миллиметровый. Антон Алексеевич командовал группой управления батареей в 130-миллиметровом. Основные цели таких калибров — морские, но в Ленинграде они били по воинским подразделениям, а также вели контрбатарейную борьбу с осадной артиллерией противника. Эти пушки были снабжены оптическими дальномерами, позволяющими сделать внутри прицела несколько шкал. Таким образом военные могли измерять расстояния свыше десяти километров. Вкупе с длинными стволами дальномеры способствовали тому, что снаряды морских пушек летели устойчивее, точнее и дальше. У немцев же под Ленинградом не было подобных орудий, только стационарные пушки меньшего калибра.

Как только разведка обнаруживала месторасположение врага, бригада тут же начинала готовить орудие к стрельбе. «Начальство звонит нам и требует огоньку по такой-то цели. У нас все они были занумерованы, — вспоминает Антон Алексеевич. — Берлин бы тоже гремел, если бы мы стреляли». Проведя обстрел, бригада спешно отправлялась в другое место, чтобы не попасть под ответный огонь.

Батарея, в которой служил будущий заслуженный преподаватель Университета, помимо всего прочего помогала осиротевшим детям — за ней была закреплена территория Кировского завода. «Каждую субботу или воскресенье носили им какой-то небольшой гостинец, — говорит Антон Алексеевич. — Матросы сразу соглашались от пайков чуть-чуть отбавить». Ходили, разумеется, не поодиночке, а взяв с собой вооружённую команду. Военные выработали условный стук, и дети не боялись открывать им двери. А чтобы соседи не отнимали еду у малышей (случалось и такое), пришлось установить строгий контроль: приходили, ждали, пока дети всё съедят в их присутствии, отходили и присылали следующую группу для проверки.

После того как в городе от голода съели всех кошек, расплодилось огромное количество грызунов. «Вообще во время блокады мы боялись больше крыс, чем фрицев», — признаётся Антон Алексеевич. Завидев, что идут старушки с котелками, крысы нападали на них; и если жертва падала, то уже не вставала. Поэтому после снятия блокады А.А.Жданов обратился к военным с просьбой ещё раз помочь Ленинграду. Мобилизовали всех, оголили даже артиллерийские батареи, и несколько дней воевали с грызунами. «Солдаты гоняли плётками огромных крысищ, набивали сотнями», — рассказывает Антон Алексеевич. В результате крысиные трупы завалили улицы города; машины не могли проехать по городу, пока все тушки в санитарных целях не были сожжены дотла.

А сразу после этого, не успев толком отпраздновать освобождение Ленинграда, которое стало важной вехой в деле победы над немцами, часть, в которой служил Антон Алексеевич, стала готовиться к отправке на восток — для войны с Японией.

 Юлия Слободянюк